Часто в звере что на цепи больше достоинства, чем в том, что шляется без хозяина,
Я свободна была, и этим фактом - до полусмерти была изранена,
Но теперь у меня привязь короткая, слог воспитанный, стройный, строгий,
Никакого отчаяния в интонациях,
В ритме нет никакой тревоги.
Только мотив убогий.
Музыка тянется будто бы просит с собою ее забрать и в груди у себя поселить рядом с сердцем,
Когда-то я думала, что мне от неё никогда никуда не деться,
А теперь у меня тишина внутри, занимает все место и нет ничего там ее кроме,
Только ритм сердцебиения человека, который отныне в глухой добровольной коме.
И душа вся в одной единственной гематоме.
Богу богово, нам - чужого не унести внутри,
И как не ищи - ничего святого там не найти,
Потому что там только Слово, оно убого и изначально - врет,
Там где горело и загоралось, теперь - лёд.
И никто к тебе не придёт.
Ты лежишь на спине и смотришь, как с неба рушится на тебя финал,
Кто-то раздал всем маски, а потом сообщил, что это вовсе не карнавал,
Что на самом деле, здесь никто не играл в какие-то игры и не исполнял определенных ролей по сценарию,
Здесь все были собой и этим себя подставили.
для этих фальшивеньких откровений пора составлять глоссарий.
Перестрелки враньем, прекрасно исполненные пируэты и па лицемерия,
Не короткий метр, но и не полный, а просто серия,
Одна из десятка таких же продуманных серий лжи,
Не оазисы в людях.
В людях всегда - сладкие миражи.
Только вот раны
Ещё
Свежи.
Так что возьми меня в руки, назови по имени
И четким движением от макушки до пяток,
Как танцем своим
Свяжи.
(с) Виктория Marla Власова