Девятнадцатый год. Времена оголтелых клошаров.
Всюду грохот сапог в небеса уходящих полков.
Мы идём сквозь бои, ослепленные дымом пожаров,
И гнедые устали нести на себе седоков.
В век краплёных тузов нам не сделать блестящей карьеры.
Я смертельно устал и сегодня как кучер напьюсь.
Открывайте Chablis! Я хочу, господа офицеры,
Захмелев помянуть убиенную хамами Русь.
Я напьюсь до чертей усыпляюще - сладостным хмелем
И отпустит на миг защемившая сердце тоска.
Упаду на шинель, усыплённый бургундским елеем,
И рука отведёт воронёную сталь от виска.
Вспомню тройки разбег над сияющей снежною далью
И тревожную грусть среднерусских лесов и равнин.
И дворянскую стать под ажурной брабантскою шалью
И дожди на Сенной и в акациях ваш мезонин.
Но забрезжил рассвет. И наполнился мир круговертью.
И получен приказ сквозь пожары идти напролом.
И с примкнутым штыком я иду от забвенья к бессмертью
И твержу, словно клятву, приказ этот высохшим ртом.