Не помню сам, который год
записываю знаки,
а надо мною взад-вперёд
летают железяки.
Через пространства и года
летят они туда-сюда.
Их движет керосин, залитый в баки.
Не знаю, есть ли в этом прок,
но вот она, картина:
железный в воздухе поток
и баки керосина.
Я постепенно сознаю,
чего такое создаю.
Слова и знаки – это паутина.
Всё громче вой над головой.
Грохочет век железный,
а труд нелепый этот мой
наверно, бесполезный.
Кладу я знаки на листы,
но вновь листы мои чисты,
а железяки всё летят над бездной.
Мне чей-то голос говорит
про авторское право,
а железяка вновь летит
налево… нет, направо.
Та железяка – самолёт.
Слова ползут, а голос врёт,
и знаки заплетаются лукаво.
В иные, помнится, года
(года бывают всяки)
летел и я туда-сюда
в такой вот железяке,
и возвращался снова в ней,
но знаки, всё-таки, сильней.
Они меня поймали. Вот, собаки!