Тоска съедает сердце изнутри,
Смог городской удавкой горло душит…
На Родине, наверно, снегири
За окнами на ветках греют душу.
А здесь бездушно все: бетонный лабиринт
И люди: зомби с кукольной улыбкой.
Так больно мне, прошу, пришлите бинт,
Перевяжу момент, что стал ошибкой!
Быть может легче станет, а пока
Терплю, собрав в едино наши силы
И каждую минуту жду звонка
От мамы иль сестра чтоб позвонила.
«А мы сегодня видели синиц,
Отчаянно чирикавших в кормушке.»
А у меня горючая с ресниц,
А у меня истома в клочья душу…
Я всхлипнула. «Ты плачешь? Потерпи.»
«Я увядаю, мне в груди так больно,
Я за заставой, словно взаперти,
Я так хочу вернуться к вам, «на волю»!»
«Лизуль, не плачь! Заканчивай скорей!
Сейчас развеселим тебя, послушай:
Мы с Машей наснимали снегирей
В деревне нашей на лесной опушке!
Был день морозный, ясный как сейчас.
И наст держал, но мы на лыжах были…»
По скайпу мы болтали целый час,
Пока мне в домофон не позвонили.
Пришел курьер, на ломанном немецком
Сказал: «F;r Sie ein P;ckchen. Das ist, bitte».
Курьер у нас единственный, ведь не с кем
Поговорить в бетонном лабиринте.
И тишина, лишь стрелки у часов
Вгрызаются мне в голову со звоном.
Я на земле бесовской, у Бесов,
Хотя по документам, вроде дома…
Сентябрь 2017 г.