Как-то, помню я, в минуту горького сомнения,
Обползая утром на карачках грядки нашей дачи,
Вдруг пришло ко мне, наверно свыше, озарение:
Надо бросить всё с соседом Раздолбаевым в придачу.
Раздолбаев - это как бы сущность, не фамилия,
И пытаюсь я, свидетель бог, давно решить задачу,
То ли вот аршином мерить или может милею,
Сколько Петя Хрященко мне по-соседски насвинячил.
Колорадских, гад, жуков в картошку мне подбрасывал,
Перекрыл совсем водопровод однажды жарким летом,
За забором нагишом он весело отплясывал,
Коротнув мне электричество, чтоб я сидел без света.
Ухитрился в пруд ко мне пустить канализацию,
Дабы не рыбачили и не барахтались в нём дети,
Невпопад впадаю я надолго весь в прострацию
Из-за этого зловредного хохла, мерзавца Пети.
Ночью громко он включал и слушал Розенбаума,
А ещё наяривал частушки с матом под гармошку,
Говорили, что Петро бодался со шлагбаумом,
Будто стукнул он ему по черепку, совсем немножко.
И теперь сосед не может жить без приключения,
Что возьмёшь с него, когда он на всю голову контужен…
Нам понятно нынче стало всем без исключения:
Ну, зачем такой здесь, в нашем дачном коллективе, нужен?
На неделе моего соседа Петю Хрященко
Увезли, хоть он и не желал, с собою санитары,
Прояснилось позже, что в больницу эту, Кащенко,
Где харчи, лекарства, блин, и проживание задаром.
Вот сейчас на даче тишь и благодать. Гармония.
Чистый пруд, есть электричество, цветёт во всю калина,
Почему-то только всё не то. Я без иронии.
Скучновато что-то без соседа. Нет адреналина.