Казалось, настало затишье в душе
и память покрылась налётом забвенья.
Туманы качались, как морок весенний,
в прибрежных бескрайних лугах, но уже
не спорило сердце с рождением дня.
Вдруг он - так сжигает листву злая осень,
бессильная лишь против северных сосен -
обжёг яркой вспышкой былого огня:
мне слышался голос твой в сонной тиши,
и кровь ускоряла движенье по венам...
Иль это о чём-то своём, сокровенном,
шептались в рассветной воде камыши?