ЧАРЛЬЗ БУКОВСКИ
ПРИВЕТ, ВИЛЛИ ШУМЕЙКЕР
китаец сказал мне не брать спиртного
и дал мне стейк, который я не смог разрезать(кроме жира в нём),
а вокруг чашки кружил муравей;
я оставил дайм чаевых и разломил одну сигарету,
и, выйдя, подал ещё старику-бродяге, который приглядывал
за моим самочувствием, короче, я дал ему четвертак,
а потом пошёл повидаться со стариком,
крепким как стальной профиль, годным для блондинок и террористов,
вверх по зелёным гнилым ступенькам, где жили крысы,
мимо секретарш, демонстрирующих свои ножки и больше не делающих ни хрена,
а старик сидел и смотрел на меня
сквозь две пары очков и отдых в Париже,
и он сказал мне:"парень, я слышал, ты забираешь Мэрилу."
я ответил:"только на ужин, босс."
он сказал:"только поужинать, а? ты не смог удержать
свои большие штаны со всеми заклёпками на 5-й стрит,
и запомни, пожалуйста, ты всего лишь доставщик-клерк,
я здесь босс, и я плачу этим тёлкам и плачу тебе."
"да, сэр" - сказал я и почувствовал, что он собирается это спустить,
но он прокинул мой последний чек через стол,
а я взял его и прошёл
мимо
всех дивных ножек, юбок, подтянутых к попкам,
попке Мэрилу, попке Энн, попке Викки, ко всем ним,
и спустился в бар,
где Джордж сказал:"что теперь делать?"
я ответил - "езжай в Россию или в Голливуд-Парк"
и поднял глаза в то время, когда вошла Мэрилу:
длинный тонкий нос и тонкое личико, губки, ножки,
груди, музыка, болтовня, любовь, смех,
и она сказала:"я ушла, когда всё прояснила,
а ублюдок упал на колени и зарыдал,
и целовал край моей юбки, и предлагал мне деньги,
а я
ушла,
и он ревел как дитя."
"Джордж" - сказал я - "ещё выпить" и опустил четвертак
в музыкальный автомат,
и солнце выглянуло,
и я вовремя посмотрел, чтобы увидеть старика-бомжа
с моим четвертаком
и ещё небольшой удачей,
всё это превратилось в подходящую бутылку вина,
и даже птичка пролетела, попискивая,
тут, в центре Даунтауна, без шуток,
и внезапно зашёл китаец,
заявляя, что кто-то упёр ложку и кофейную чашку,
а я наклонился и прикусил Мэрилу ухо,
и всё заведение трясло от музыки и свободы,
и я решил, что Россия слишком уж далеко,
а Голливуд-Парк достаточно близко.
Примечание: Билл Шумейкер (William Lee "Bill" Shoemaker ; 19 августа 1931 года — 12 октября 2003 года) — американский жокей, 29 лет удерживавший мировой рекорд по числу профессиональных побед в скачках.
10.07.18
Hello, Willie Shoemaker
BY CHARLES BUKOWSKI
the Chinaman said don’t take the hardware
and gave me a steak I couldn’t cut (except the fat)
and there was an ant circling the coffee cup;
I left a dime tip and broke out a stick of cancer,
and outside I gave an old bum who looked about
the way I felt, I gave him a quarter,
and then I went up to see the old man
strong as steel girders, fit for bombers and blondes,
up the green rotten steps that housed rats
and past the secretaries showing leg and doing nothing
and the old man sat there looking at me
through two pairs of glasses and a vacation in Paris,
and he said, Kid, I hear you been takin’ Marylou out,
and I said, just to dinner, boss,
and he said, just to dinner, eh? you couldn’t hold
that broad’s pants on with all the rivets on 5th street,
and please remember you are a shipping clerk,
I am the boss here and I pay these broads and I pay you.
yes, sir, I said, and I felt he was going to skip it
but he slid my last check across the desk
and I took it and walked out
past
all the lovely legs, the skirts pulled up to the ass,
Marylou’s ass, Ann’s ass, Vicki’s ass, all of them,
and I went down to the bar
and George said whatya gonna do now,
and I said go to Russia or Hollywood Park,
and I looked up in time to see Marylou come in,
the long thin nose, the delicate face, the lips, the legs,
the breasts, the music, the talk the love the laughing
and she said
I quit when I found out
and the bastard got down on his knees and cried
and kissed the hem of my skirt and offered me money
and I
walked out
and he blubbered like a baby.
George, I said, another drink, and I put a quarter in
the juke
and the sun came out
and I looked outside in time to see the old bum
with my quarter
and a little more luck
that had turned into a happy wine-bottle,
and a bird even flew by cheep cheep,
right there on Eastside downtown, no kidding,
and the Chinaman came in for a quickie
claiming somebody had stolen a spoon and a coffee cup
and I leaned over and bit Marylou on the ear
and the whole joint rocked with music and freedom
and I decided that Russia was too far away
and Hollywood Park just close enough.