Дорогой друг, я бы давно отошла от дел,
Если бы видела в том мировое благо,
Не выдумывала натужно новые рамки, свеженький беспредел,
Не строжила на чердаках воющую отвагу.
Я отнюдь не желаю смерти, но свои способности выживать
Со стороны не смогу оценивать на пятак
(к слову - отстраННённости мне никогда не приходится занимать),
Но говорят, для большой деревни на пару сотен сойдёт и так.
Видишь ли, самая крупная, горчащая глотку соль
В том, что потенциальный срок смотан почти на треть,
А мне до сих пор изящно-доходчиво не высказаться про боль
Либо альтернативно выучиться терпеть.
Мне не ясен процент полезности своего натяжного творчества,
И приходя к заключенью, что лучше ловить треску,
Моё штатно-привычное одиночество
Временами скисает в немыслимую тоску.
На моих антрессолях мансардных и в платяных шкафах
Мировые залежи дипломатий, политкорректностей и терпений,
Я ряжусь в них без удовольствия, зеркала и впотьмах,
Чтобы только не нанести другим и себе ножевых ранений.
Стремление превратиться в позолоченную середину
Обратилось с годами в моток верёвок и груду мыла
Таких количеств, что до абсурдности расшатало мою станину -
Я убиваю мошку и тут же думаю: "Согрешила".
Меня сотрясает халатность, излишнее любопытство и детский плач,
Парализуют безлапые твари и существа без рук,
Я давно поняла, что ближайший к моей голове палач
Тот, кто вышкрябывает внутри тараканий звук.
Я до сих пор не верю в ответы добром на своё добро,
И при одном провале на сто и один успех
Вместо сердца куб, ворочаясь, ставится на ребро
И просит сточить хотя бы одно остриё из всех.
Знаешь, друг, неисправность моя всё та же -
Произвести вопрос "Как у Вас дела?",
Не имея искренности в арсенале, сложнее даже,
Чем накатать трёхэтажный бред, что я здесь сплела.
Мне на надо алмазных селей, засыпающих до колен.
Моя жажда знает, что всё превратится в тлен.
Я такой тугодум, но одно я всё таки поняла -
Я лишь хочу, чтобы мир никогда не жалел, что я у него была.