Башнёр ожоги мажет солидолом,
Устало матерясь из полутьмы.
На прохоровском поле, частоколом,
Стоят гудронно-чёрные дымы.
Стрелок-салага, давится от смеха…
А я молчу. Корёжит отходняк.
Ещё звенит расколотое эхо,
Огня, свирепо бившегося в танк.
Был каждый, новый звук излишне резок.
Сознание, углом вгонял под дых…
Шибало кровью, порохом, железом,
Блевотиной и потом. От живых.
Мы выжили! Вскипающая ярость!
Врагов мотала на жующий трак!
Мехвод, чертяка! Танцевал на зависть,
осатанелый, танковый гопак.
Вернёмся - расцелую. Что за прелесть!
В четыре-ж бога мать такую жизнь!
У «Тигра» пушка вдвое… извертелись,
Как на сковороде, пока сошлись.
«Пантера». Бронебойным! Тебе мало!?
Подставил борт! Влепили! Ваших нет!
Скользило подкалиберное жало,
Вдоль по броне, в бессильный рикошет.
С кормы достали! Прямо в дизель! Гады!
Течёт соляр. Удушливая вонь.
Мотор издох, но есть ещё снаряды!
Орудие работает! Огонь!
Потом на перевязку драл сорочки,
Гудела колокольно голова,
Свисали окровавленные клочья
У командира, вместо рукава.
На рычагах истерзанные пальцы…
Окраина отбитого села…
Я поцелую обгорелый панцирь.
Родной «тридцатьчетвёрки». Сберегла!
12.07.2018г.
Пятаченко Александр.