Ты несёшь дождь в моё будущее.
У тебя каллиграфия коллиматорных прицелов.
Сбилась с Млечного Пути: трассирующие звезды пробили скафандр, приговорили к проклятию Кассиопеи. В объятиях света. Смерти ласкающей берега этих странствий.
Могу представить нас волной откровения
захлебнувшейся вечностью
От разума веет холодом.
Космосом востребованным в отделах продаж.
Вельвет на лето и Завет Вельзевула. Заваленные бесполезностью побережья. Дрейфующие, от забегаловки — к неоновым конструкциям этой опьяняющей поэмы.
Пахнет Китсом и мандарином. Китайской занавесью и пылью больших дорог.
Ты — антипод грусти. Безымянный пионер благодати.
Есть смысл и нет вымысла. На самом дне интеллекта перекатывается песок зазывалой-ветром. Три не гаснущих полнолуния воплотили нас в Трисмегистовы изумрудные толщи! В порфировых богов расселённых по побережью
Чуть малахитовый запах фиалок: в тревоге и экзальтации. В трубадурах и музыкантах.
Грусть рассыпалась в зеркалах. Шея виолончели обнимаемая гибкими руками.
Объёмная галлюцинация в ястребином рассвете
Закольцованные во временах объятий.
Гуттаперчевых мальчиках воспитанных в страхе.
Дорога во сне — дорогом и печальном, словно
прикрыли глаза обе мечты.
Лес откровений. В полумиле от города.
Параноидальность в табуированной лексике улиц.
Инфлюэнцу надуло на левую щёку обсерватории…
корабли в сновидениях монголов расплываются
дрейфом и кайфом волны
Обездвиженные эмоции пространства.
Ложью и сталью вскрыта История. Хрустальным
проклятием Данте. Фантазии самозаписываются
отражая измерения в воздушных зеркалах
(сыплются трухой извёстки за смерть)
Безмолвие полу-изогнутым вниманием.
Воображаемые друзья и навек раскинувшиеся территории. Вероятность отключения планеты обволакивает тайной криптовалют. Негой геев и столбов облепленных цепкими коготками объявлений. Пираний пирамидально парящих в закатной толще… история ещё составляла свои шаткие кубики, никак не могла правильно перемешать: бессвязным португальским шептал деревьям, отслаивая их от звёзд.
Взмах сирени поражает воображение. Восточный ветер метёт по лицам изнеженными измерениями. Думаю, ты не прав не рискуя коаном ради созерцания свадхистаны балета. Дьявол танцует на виду, прикидываясь рекламой текущей в щели внимания. Обезоруживающей пустотой, музыкой. Следуя за её волной легко обнаружить себя под душем — голым и возбуждённым; одиноко замершим в его плещущей чешуе и позоре
…исчез под другим углом реальности
и в разговоре между музыкантами. Пишу в потоке
иллюзий — лазурью музыки, диффамацией
облака в блюзе. В трагедии постижения,
благодарности. Боли…