Весь мир большой кому-то даден,
и «Боинг» режет синеву –
наверно, рейс на Копенгаген?..
А я на лодочке плыву.
И надо мною только птицы
снуют, сшивая неба гладь.
Авиарейсом за границу
не собираюсь улетать.
А вот и чайки пролетели.
И снова только неба свет.
Я две недели,
две недели
без радио
и без газет,
и без бесовского экрана,
с которым сдохнешь от тоски.
Спокойно сплю,
вставая рано,
чтоб быть к рассвету у реки.
Других забот другое бремя:
ошкурю правое весло -
мне лодку дал Кузьмич на время,
и это время не прошло.
И, значит, снова,
снова,
снова
гребу,
стремясь на свой исток...
А самолеты до Ростова,
а, может, на Владивосток.
Мне тоже в юности леталось
и пелось даже и без слов.
Пожить ещё хотя бы малость –
Господь ведь любит рыбаков.
Пусть не в моей всё это власти,
но я плыву средь щучьих трав,
про поплавок забыв от счастья
и к небу голову задрав.
И Божья Благодать незримо
со мной сегодня наяву…
Все самолеты мимо,
мимо.
А я на лодочке плыву...