«Я ненавижу герб Советского Союза, серп и молот.
Это же надо было, какие мозги должны были быть
у нас, чтобы такой герб страны придумать. Это всё
было связано с — извините за выражение —
хреновой жизнью этой огромной страны»
(В. Кикабидзе)
Официанты бдительны, суровы.
Своё спиртное проносить нельзя,
курить нельзя. Мы к этому готовы,
засели, словно старые друзья
и собутыльник мой, почти случайный,
спросил: «Ты замечал когда-нибудь
стиль зданий за окном?.. Колониальный!
Не занавесить, не перечеркнуть.
Немного есть строений необычных,
семёрка небоскрёбов-пирамид,
но в целом у окрестностей столичных –
колониальный стиль… безликий вид.
К чему бы так? Налей ещё по сотке
и трезвым взглядом погляди вокруг.
Взять хоть пирамидальные высотки,
в Москву грузином воткнутые вдруг.
Победа зиккуратов сходит тенью
за параллелепипедов объём,
и мы вот, говорим про те вкрапленья
отнюдь не на грузинском, на своём.
За то ли старый шансонье банкетный
на днях влупил хайпово интервью
про то, как он когда-то незаметно
питал к «Советам» ненависть свою
и радовался гибели Союза,
хоть был в нём кем-то вроде пахана,
как мучила, гнетя его, обуза,
которая - вся эта вот страна?
Н-да… рвали нас уже не раз на части,
и нет царя, и граждане в долгах.
Мы созерцаем иллюзорность власти
и оппозиционный прибамбах.
Мы видим всё, обобраны столетьем,
бесправны, но отчаянно добры,
а значит, ничего и не ответим
халдею. Пир-то всякий до поры.
Победа не в геройстве на банкетах,
не в хайпе, не в скандальном интервью,
но в языке самом. В его ответах
я суть победы, словно воду, пью.
И в той воде, и горькой, и смертельной
события свиваются в узлы.
Значок на пиджаке и крест нательный
жгут кожу, ибо равноценно злы.
Убогий дух костлявою рукою
как десятину брал, так и берёт,
и мается душа, ища покоя,
а разум бьётся, мечется и врёт.
Сочувствие, потребность состраданья -
всегда дают уверенность в себе
убогим. Но вот, уличные зданья
не врут о нашем рабстве и борьбе.
Как видно, мы ещё не победили,
хоть выжили. А те, кто победив,
отечество на части распилили,
ошиблись чуть. Язык остался жив.
Он, как и облик зданий, обнажает
шутов по найму, голых королей.
Колония сто лет как выживает,
но победит. Давай, ещё налей!»
Мы, чтоб не запалиться, взгляд бросаем
на стойку бара, на дверной проём
и, как бы незаметно, наливаем,
и выживая, за победу пьём.