Она уезжает в пятницу:
Давно сообщила, в общем-то знали все,
Серебряной каракатицей
Застыл самолет на взлетно-посадочной полосе.
Никто до конца пока что не осознал -
Ни она, ни люди, ни резко чужой Ленинградский вокзал -
Не будет привычных "вышла совсем не там",
Стаута на Арбате, "what shall we do" будильником по утрам...
Она уезжает с мыслями,
Что право сжигать мосты перешло к индейке-судьбе,
Здесь нет никакого здравого смысла,
А только попытка выжить назло больной ворожбе.
Когда обреталась в городе - знала цель,
Меняла квартиры, лица, смотря на других в прицел,
Пыталась помочь, а брали плохой пример,
Не видели сложных матовых полумер,
Надрывно хотела правду - опять прорывался блеф,
И вот, никого ни разу так толком не обогрев,
Последним осенним вечером -
Шевчук был прав - все всегда происходит осенью -
Она пропадет надолго - читай, навечно,
Забыв в суматохе зонтик и куртку старую с проседью,
Оставив на полке пыль и копилку с мелочью
И старый как мир вопрос "А была ли девочка?"
Пока еще можешь - таймер не дал отсчет,
Беги, спотыкайся, падай, вцепись в плечо,
В запасе примерно месяц, но все быстрей:
Сорок один,
Сорок один,
Сорок один,
Сорок последних дней.