29.08.02
Ты веришь в бога, брат, и славно!
А я теперь с ним вижусь тайно;
мы не глаголим о тебе,
мы не болтаем без причины,
а воспеваем у лучины.
Он вездесущ и вездеслышен:
в подвале, во дворе, на крыше,
но ты не слышишь его муз;
я познакомлю вас поближе,
ведь он у нас, а не в Париже.
И ты поймёшь, что он тут рядом,
что он не пышет своим ядом,
как говорит наш богослов,
ещё поймёшь, что он не старец,
а юный, вылитый красавец.
Лишь не кичись своей седи’ной,
морщинистой серьёзной миной,
за мудрость выдавая их,
и опыт старого вояки
не выставляй, как олух всякий.
Я говорю тебе всё это,
не требуя взамен обета,
желая пересмотра дел;
ты вправе поступать как воин,
возможно, ты того достоин.
Но после битв грызёт сомненье
и кажется, что устремленье
быть «первым» убивает всё,
а вот когда поёшь об этом,
единство настаёт со светом.
И я живу поверьем этим,
а наша цель, куда мы метим,
важна отчасти лишь для нас;
беседа наша – часть той цели,
ну всё, пока! Мы славно спели.