Где-то едет далёкий поезд в ночи московской.
Его гул чудесен, жаль только, я стал взрослей:
Чудесам не верю. Наш мир несомненно плоский,
Хоть Земля кругла. Всё ж, колёса шумят резвей.
Это – отзвук ушедшего, коего вовсе не было,
Нехвативших для счастья малостей бытия,
Худощавости жизни. А может быть, мало неба нам
И его озона. Здесь воздуха полынья –
Лишь окно открытое. Раз нет дышать возможности,
Мне бы хоть тронуть ветер, вновь убеждаясь в том,
Что он есть на свете. С огненной осторожностью
Я гляжу на проспект и опять растворяюсь в нём,
Хоть он пуст уже. Наполняются лишь квартиры здесь
В этот поздний час, и постель принимает пост
У рабочих мест, у всего делового мира. Весь
Груз забот на дне, и закон засыпанья прост.
Я один не сплю в устремлении стать колёсами,
Солидарен опять с машинистом и с маяком.
В разговоре с жизнью справляюсь пока с вопросами,
Кроме тех, что стыдят меня за ходьбу пешком.
Престарелый свет тусклой лампы советским выдохом.
Вдалеке всё идут поезда. Их глаза горят.
И в который раз я в компании бледных выхлопов.
Мне так грустно – знать, слишком счастлив сегодня я.