мы мрачны, как будто бы кто-то умер,
и ленивы, как мухи в рахат-лукуме;
потираясь ладонями друг о друга -
круговая сахарная порука,
нестерпимая приторность отпечатков.
кадром фильма, выжженным на сетчатке,
оставаться, длиться, и рваться пленкой.
дребезжащая включенная колонка,
запах сладкой вареной кукурузы,
отрешенность, задумчивость,
жар и узость
ленты света, ложащейся на колени,
затаившийся где-то в границах тени
запотевший стакан, занавесный трепет,
полуночно-округлый, бездумный лепет.
и ресничной границей, как райским садом,
окаймлен зеленеющий проблеск ада.