Млечным младенчеством, сонным и жадным,
хлебной опарой, зерном на току,
пахнет мускатом лозы виноградной
знойная женщина в самом соку.
Пусть жестковата махра полотенца:
мокрую прядь убирая с лица,
палец скользит её, весь в заусенцах,
с незагорелой полоской кольца.
Разве забудешь такие объятья?
Сможешь ли выкинуть из головы
запах её креп-жоржетовых платьев,
"Рижской сирени" и "Красной Москвы",
дух от простынок полынный и горький,
мыло и пудру, и утренний свет?
Тальк и клеёнка. Зелёнка и хлорка.
Но не утрата. Пока ещё нет.