Дом, забытым дышит, дом-трава до крыши,
За окном ночные мотыльки…
Где луна в окошке, где укроп с картошкой,
Разговор душевный до зари.
Где под этой сферой, разрывая нервы,
Ныла неумелая струна,
Где манили дали, где еще играли,
Жизни, не осознанной, года.
Словно в чудо веря, вышибаю двери,
И глаза в истлевший потолок,
Пыль от русской печки, и туман над речкой,
Прошибает в зябкий холодок.
Сгнили половицы,образ Всецарицы,
В до сих пор завешенном углу,
Все разбито в щепки, но видны заметки,
Сколько роста,и в каком году.
Молодость под спудом,и посуды груда,
На смертельно раненном столе,
И не замечаю, как года мелькают,
В чудом, сохранившемся окне.
Вдруг надежда пулей, и за серым тюлем,
Тлением не тронутая твердь,
Целое местечко-милое крылечко,
Что еще не поглотила смерть.