Осень кончается, скоро закружит пурга.
Речка бурлит, но пустынны ее берега.
Мельницы старой колеса уныло скрипят,
В нищей деревне крестьяне давно уже спят.
Сослан на долгие дни в этот проклятый край,
Терем столичный сменил камышовый сарай.
Шутка ли — бунт! Жив остался и этому рад,
Хоть и придворного сана лишен и наград.
Волос редеет, все больше морщин на лице,
Но не робщу я — собратья мои во дворце.
Все при местах. Вот уж год, как амнистии жду.
Долго ль терпеть мне забвения тлен и нужду.