Можайский, который изобрёл самолёт

   

             Можайский, который изобрёл самолёт...      


Имя русского изобретателя самолёта, Александра Фёдоровича
Можайского  (1825 — 1890),  заслуженно находится в первых
 рядах талантливых учёных и конструкторов, изобретателей,
 оставивших свой исторический вклад в деле технического
 прогресса человечества, людей, которые в определённом
  смысле шли по стопам гениального Леонардо да Винчи.

Но в великой гордости за славян, многое сделавших для развития цивилизации,
 есть и малая толика горчинки, образно и лаконично озвученная Михаилом
Задорновым в одном из своих выступлений. 
  Чем отличается наш человек от западного? Наш придумывает, изобретает —
а западный человек знает, где всё это запатентовать.  Наш — не знает, где
что регистрировать (а когда узнаёт, сколько нужно всяких бумажек-справок-
документов, плюёт на это дело). А западный — знает. Поэтому в официальной
истории науки (так сказать, в «западной» её версии) мало славянских имён.

  ...Да, что-то в последнее время и наши наших стали забывать…

Поводом для появления очерка о Можайском явился давний и весьма странный сюжет на одном из центральных украинских информационных телеканалов.
Показали особняк некоего графа, упомянули о том, что позже усадьбу отдали Можайскому. И затем, с ироничным «выражением морды лица», пояснили, что Можайский — это человек, мол, который дурью маялся, сконструировав некое подобие летательного аппарата, способное лишь на несколько секунд оторваться от земли. Лучше б хозяйством занимался. А селяне (вряд ли получившие при прежнем барине образование лучшее, чем у офицера Можайского) считали, что барин «с нечистой силой знается»! Вот вам и увековечили талантливого изобретателя попыткой перевести его имя в плоскость «народного анекдота».
Вроде как почти шутка, ничего серьёзного, но между строк читается: «Ох уж эти русские, всё чудят». Слепят из перьев крылья, и прыгают то с берега, то с колокольни!..
 

...Ладно уж, предоставим биографам разбирать по косточкам дела великого человека, получившего в 1881 году привилегию на изобретённый им «воздухоплавательный снаряд», позже названный самолётом, который примерно через год был построен в натуральную величину.

В данном кратком очерке успеем вспомнить лишь эпизод из жизни Можайского, из его юности, когда он ещё не был контр-адмиралом:   

В середине позапрошлого века молодой офицер Можайский входил в состав дипломатической миссии адмирала Евфимия Васильевича Путятина (1803 — 1883), перед которой стояла цель наладить российско-японские отношения.

На страницах исторических романов замечательного русского писателя Николая Задорнова (сын которого помог начать данный очерк) «Цунами» и «Симода» рассказывается о том непростом времени открытия великого Амура — и открытия для мира Японии, до того проводившей фактически политику «железного занавеса» и находящейся практически в полной изоляции.

Уже из названия романа «Цунами» не сложно догадаться о тех бедах, что обрушились на моряков русского фрегата и жителей прибрежных японских селений — страшное землетрясение, повлекшее за собой разрушительное цунами, смыло почти весь городок Симода (русские, корабль которых швыряло на волнах, успевали спасать японцев из бурлящего моря);  регион тот же, в котором находится получившая печальную известность в этом году радиоактивная Фукусима, северо-восток страны Восходящего Солнца.

Моряки выжили — более того, помогли японцам отстроить Симоду, а затем, соорудив современную верфь, построить новое современное европейское судно. Именно это, полагаю, дало толчок столь стремительному техническому развитию далёкой восточной страны.

Можайский участвовал и в постройке нового корабля, и во многих других делах и трудах, выпавших на долю миссии адмирала Путятина.

Кроме того, молодой офицер продолжал изобретать, голова его всегда занята новыми идеями и разработками прежних — он чертил и рисовал. Но рисовал не только новые механизмы — офицер Можайский увлекался живописью и за время пребывания в Японии создал сотни пейзажей, портретов, и в том числе портрет Кавадзи, величайшего государственного деятеля Японии (портрет был подарен японской стороне от русского посольства).

Можайский говорил Кавадзи, что винт в воздухе начнёт двигать летающие корабли, как сейчас на море.
И Кавадзи прекрасно понимал, что дружба и сотрудничество с великой Россией нужны сейчас Японии как воздух! 

Правда, позже многое изменилось в политике — например, американцам и
англичанам удалось вбить клин между восточными соседями,
что со временем вылилось в бурю войны...

Но это случилось уже после так называемой реставрации Мейджи —
Кавадзи мог сотрудничать с новым правительством Японии
(которое, фактически, разрушало все его достижения),
но предпочёл совершить поступок, достойный
настоящего самурая:

 Кавадзи покончил жизнь самоубийством,
    застрелившись из револьвера.


  Но это уже совсем другая история…