Марракеш, или красный, красивый город, один из четырех имперских городов страны. Был столицей Марокко в незапамятные времена правления династий Альморавидов и Альмохадов. Городу почти тысяча лет. От его названия произошло и название страны. Дома в городе все розовато-коричневого цвета. В городе из-за сильного зноя никогда не было принято строить здания светлого цвета, чтобы они в яркий солнечный день не слепили глаза жителей.
Мы приехали в город в сумерки. Никакого зноя. Приятная прохлада. Отель расположен на центральной улице. С одной стороны улицы вид на предгорье Атласских гор, с другой стороны - на минарет мечети Кутубия.
Утром по главной улице под рассказы Юниса едем в сады Мажорель.
Почему нам Рай грезится именно садом, а не, например, шумной городской площадью или диваном в просторной комнате? Почему, чем дальше мы запутываемся в городских улицах, чем выше поселяемся, тем больше нас тянет к земле, по которой можно пройти босиком, к тенистым уголкам садов? Почему душа и тело томятся без ярких красок зелени и цветов, без щебетания птиц и журчания воды? Почему мы готовы заплатить деньги и встать в очередь, чтобы всем этим насладиться?
Сады Мажорель — это такой вот малюсенький кусочек Рая, созданного французским художником Мажорелем. Он в молодые годы заболел астмой, и вылечить его мог только сухой воздух Марокко. Мажорель приехал в Маррокеш, купил клочок земли, построил виллу в мавританском стиле и… увлекся.
К счастью, финансы позволяли ему создать сад с нуля в условиях жаркого, сухого климата с песчаными бурями и колебаниями температуры от 5 до 50 градусов. Год за годом он скупал растения со всех континентов, советовался с ботаниками и «мазок за мазком рисовал свой сад, свою мечту», используя свой главный художественный прием — контраст.
Художник красит свою студию, перголы, вазы, украшающие сад в яркий синий цвет, контрастирующий с зеленью сада и розовыми марокканскими постройками.
Но… сад — это живое существо, требующее постоянного ухода с вложением средств. А средства имеют привычку заканчиваться. Когда стало денег не хватать, Мажорель открыл сады для посещения, продал часть своего дома, но дела художника шли всё хуже, и после его смерти сады пришли в запустение. Сад — очень хрупкий вид искусства. Без поддержки сады уходят в небытие, оставаясь в воспоминаниях, образах, стихах, как сады Семирамиды.
Или, как любовь, которая жива, пока живы сами любовники.
Но этим садам повезло. Через несколько лет после смерти Мажореля сады увидел Ив Сен-Лоран. Он только что прошел лечение электротоком своего психического истощения от военной службы в Африке. Вместе со своим другом они выкупают сады у города, восстанавливают и расширяют их. В садах Сен-Лоран нашел неиссякаемый источник вдохновения. «Мне часто снятся его неповторимые цвета и краски» - говорил он.
Перед смертью Ив Сен-Лоран пожелал, чтобы его прах был развеян над садами, которые много раз дарили ему вдохновение, уединение и покой.
В тихом уголке саду на краю бамбуковой рощицы на память о хозяине садов установлена скоромная стела.
И мы бредем мимо бамбуковой рощи. Стволы бамбука изрезаны какими-то варварами в жалкой попытке оставить память о себе. Кстати, надпись "Здесь был Вася" нами не замечена. То ли Васи еще не добрались до Марокко, то ли стали воспитанней тех носителей языков, что почикали ножичками бамбук.
Бордовые дорожки пересекаются с ультрамариновыми. И кто-то еще может сказать, что «красота в глазах смотрящего»? Вот это кому-то может не нравится?
В укромных уголках сада хочется уединиться, но это невозможно. «Сен-Лораны» идут группа за группой, а за воротами растет очередь.
А как хорошо на такой вот скамейке прятаться от суеты города, искать и не находить ответы на вопросы, писать стихи, признаваться в чувствах, а может, даже (чем черт не шутит) сплести интригу?
Шикарна кактусиная часть сада. Кактусы были особенно любимы Мажорелем.
Все имеет обыкновение кончаться, и бордовая дорожка выводит нас из этой изумрудной сказки.
А за воротами красный, шумный город.