Вон на том берегу косеньком,
Где теплеет в ряске река,
Вымывались каждыми веснами
Грузные объемы песка.
Но и там, как водится, высилась,
Среднего размера сосна,
Знала ли она, что на выселках?
Ведала ль о боре она?
Вся ее сосновая гордость
Уходила в соты коры,
Мне же в них мерещились кости
Ящеров былинной поры.
Мы вбивали в эти чешуины
Два свирепых гладких крюка,
Ладили "тарзанки" и жмурилась,
Обмирая в струях, река.
И тот берег паводки грабили,
Что пираты южных широт,
Подрезали плавными гранями
Ласковый песчаный живот.
Но она не вскоре обрушилась,
Лишь тянулась мягко ко дну,
Словно с хвойной кротостью слушала
Ту свою большую волну.
И вошла в нее королевишной,
Каравельной мачтой легла.
Ну а что с того вихрю вешнему?
Мало ль он мотает бревна?
Вон на том берегу косеньком
Вижу я ее силуэт
Осенями, зимами, веснами,
Не скажу тебе, сколько лет.
"Кто-то ее раньше ведь выдумал", —
Думаю порой на ходу,
И не просто — в сердце мне вырубил.
Только лишь на грусть-на беду?
И у той обрывистой млечности,
На краю последнего сна,
Так ли мы войдем в свое Вечное,
Как спустилась в реку сосна?