Я мерять не любил,
я резал по живому,
не думая о том,
а что я накроЮ.
Я не спешил домой,
хоть тосковал по дому,
когда стоял один у бездны на краю.
Уже не так взахлёб люблю и ненавижу,
волнует лишь одно из всех насущных тем:
чьё имя прошепчу
и чьё лицо увижу,
отсюда уходя всерьёз и насовсем.
Не облегчит вины ни удаль, ни бравада.
Ну что ж – гуляй душа до Страшного Суда!
Подумать есть о чём,
а дёргаться не надо:
Господь определит,
кому из нас куда.
Ведь как ты ни крутись,
а всё ж не отвертеться,
и ни к чему реестр побед или обид.
Под старость кое-кто опять впадает в детство,
возможно, что и мне такое предстоит.
И стужею когда повеет неземною,
в холодный бросит пот сердечный перебой,
хочу чтоб снова мать склонилась надо мною:
«Спокойно спи, сынок,
не бойся – я с тобой…»