Среди яркости осенней
Так в лесу всё совершенно.
Душу даже взял испуг.
Будто вырвался из плена
к нам осенний светлый дух.
Алыми стоят осины,
в золоте огромный клён.
Как красива и невинна
Осень, погружаясь в сон!
Паутинками седыми
управляют ветерки.
Словно паруса тугие,
встали вязы вдоль реки.
Волга синевой объята
и колышется слегка,
и в зелёных мощных латах
остров. Только свысока
красоту его оценишь!
И немного удивит
среди яркости осенней
изумрудный его вид.
Горит осина красным пламенем
Горит осина красным пламенем, листки теряя на ветру.
Их сохранить в ней есть желание, она трепещет,.. но костру
пылать не долго здесь осталось. Всего лишь несколько недель.
Её багряная кровавость вся в каплях-листиках теперь
слетит на травки-изумруды и почернеет от дождей,
что хлещут по ночам занудно. Потом прикроет всё метель...
Кружева тончайшей работы
Кружевами тончайшей работы
на листве лежит выпавший снег.
Поработал над кружевом кто-то,
создавая постель для утех
леших, выпрей, шишиг и кикимор,
что устлали листву под снега.
Пусть присутствие их и незримо,
но ступить не решиться нога
на шикарные снега разводы,
на красивую вязь белизны.
Дышат тайной ветвей чудных своды,
погружая нас в дивные сны.
Луч солнца между туч пробился
Луч солнца между тем пробиться
сумел средь тёмно-серых туч.
Он на листочках приземлился
и доказал, как он могуч
и, удалив снежок пушистый,
что ночью падал на листву
из чёрной и огромной, мшистой
нависшей тучи, наяву
явил нам лес в ином обличье.
Так, лучик сказку растопив
и красоту чуть обезличив,
лишил лес чистоты и сил...
Туман, как зверь, в лесу волшебном...
Какой густой туман из Волги,
как зверь таинственный ползёт.
И хвост его в овраге долгий,
наверно, до утра замрёт.
Шагаю быстро: заблудиться
боюсь я в сумраке седом.
На встречу мне дракон уж мчится
на крыльях из листвы сухой.
И сучья, словно три головки,
тянулись, чтобы захватить
меня в плен сумрачный так ловко,
чтоб путь в "Итиль" мне позабыть...
Шуршит листва во мраке влажном,
трава цепляется к ногам.
и шелест чудится бумажный,
и стих рождается вновь сам.
Достав блокнот, чуть-чуть робея,
я строки складные пишу,
Но быстро так в лесу темнеет,
и в санаторий я спешу.
Всё! Жёлто-матово явился
мне за забором света блик.
Мой дух, возможно, озарился,
стихи читая! Чудный миг!!!
Я покидаю сказку леса,
и в белой, вязкой пелене
я прорываюсь быстро к свету,
но волшебство царит во мне.
Оно ласкает белой лапкой
и виснет на моих плечах.
Несусь как вихрь с листвой в охапке,
не забывая о стихах...
Дню рождения пушкинского царскосельского лицея посвящается.
Как приятно шуршанье листвы,
свежей, чистой, росой напоённой
и разбросанной в путах травы,
по-осеннему сочной зелёной.
От снегов не осталось следа,
солнце яркое смотрит влюблённо,
как прозрачная лужиц слюда
на тропинках блестит изумлённо!
Как прекрасен октябрь в синеве
разомлевшего чистого неба!
И осина сгорает в огне
от лучей колесницы, что Феба
вновь несёт по небесным путям,
тем, которые скоро исчезнут.
И витает дух Пушкина там,
где лицейские годы и бездна!!!
Бездна неба! Как ты высока,
как призывы твои поэтичны,
как поэзия в ней высока,
как все строки свежи, драматичны.
И осенних небес чистота
так красива и очень лирична.
Строк осенних нежна высота,
не бывая ни в чём безразличной...
19.10.2016
Закат кровавый - предвестник бури
Царит такая тишина!
В бору сплошное благолепие!
Лишь под ногами хвои лепет...
Среди сосёнок я одна...
Спешу вновь к берегу стоять,
как к завершению этапа.
И вечер яркой алой лапой
ласкает нежно сосен прядь,
пленяя ветерок окрасом,
чтобы его на миг унять,
заставить красоте внимать
и, сделав берег вновь Парнасом,
стихи заставив сочинять,
влюбив в кровавые атласы
небес рубиновых над массой
вод Волги, чья немая гладь
пурпурной царственной махиной,
зеркальной ставшею за миг.
И ворон, вдруг издавший крик
в закате, стал неумолимым.
Он что-то тайное постиг
в пылающей костром стихии
и, растворившись в мистерии,
блаженства, наконец, достиг