Однажды всё случится так:
проснёшься утром – мир в цветах,
и солнце светит по-другому…
… И воздух тоже был другой
над жёлтой медленной рекой,
подобной спящему дракону.
Так уходил от Марпы сон.
Вчера, в пути, внезапно он
сморил его – глубокий, сладкий,
там, где его застала ночь –
в тени густых прибрежных рощ,
у старой, мхом поросшей кладки
стен монастырского двора,
и всё, что было с ним вчера
теперь уж не казалось важным.
Уже отпели петухи,
и ветер веял от реки
прохладный и немного влажный,
какой бывает по утрам;
в листве тропических растений
играло солнце; по горам
от облаков скользили тени.
Вдали куда-то шли слоны,
слоновьих дум своих полны,
и, невзирая на зевоту,
меж них погонщик их шагал;
крестьянин буйвола впрягал
и принимался за работу.
Дремотой утренней томим
вол еле двигался; за ним
в траве блестящей полосой
коварно крался хитрый уж
искать лягушек между луж
ночной напитанных росой,
в следах копыт и в бороздах;
порхала иволга в кустах,
смущённая таким соседством;
журчала по камням вода,
и не хотелось никуда,
и чем-то пахло… Пахло детством!
Так пахло маминой стряпнёй,
и голопузой беготнёй,
и озорством, и непоседством
как в те далёкие года…
И он был прежним, как тогда –
наивным и не слишком умным…
а мир был свежим, чистым, юным,
и звуки, запахи, цвета –
всё было ярко, живо, остро…
А в мире тишь и простота…
Всё просто…
Боги, как всё просто!
Он просто БЫЛ, без всяких «для»,
и эта древняя земля,
без целей, мудрых и великих,
купалась в утренних лучах,
и на замшелых кирпичах
плясали солнечные блики.
И здесь, на этих кирпичах
хотелось прыгать и кричать,
во всю давая волю чувствам,
безумства всякие творя…
а из ворот монастыря
уже запахло чем-то вкусным…
Пора! Прилив чудесных сил
манил его, и уносил,
и нёс туда, где он был нужен,
под томной роскошью листвы,
по травам, диким и густым,
по облакам, плывущим в лужах…
И мир встречал его, смеясь,
внезапно, за ночь, изменясь –
мир, где вчера ещё, казалось,
просвета не было вдали –
СВЕТИЛСЯ…
…а из мглы долин
над Гангом солнце поднималось…
Январь 2015 г.