***
На конечной у леса, у самого его края,
неизвестные опасные существа-тотемы
обесточили троллейбусы и трамваи,
отцепили землю от солнечной системы.
На дальней даче не могут наговориться,
обсуждают невинные сны и сплетни.
Скользит по их безмятежным лицам
уютной планеты свет последний.
Скоро снова наступит осень.
Стихнет шепот лесных часовен.
Гул беседы многоголосен,
счастье странное в каждом слове.
***
Стоять под луной в тихой ночи,
не тревожить улиток в уютной слизи,
знать потаённые щели-тропы,
знать, что дальнобойщики перевозят
шлюх и шизиков,
путешествующих автостопом.
Вдруг почувствовать лёгкость кромешной тьмы,
увидеть воскресших, одетых в кремовые пижамы,
ощутить коротким расстояние до Костромы
и ещё более коротким расстояние до Фудзиямы.
Рявкнуть невнятное с эхом гулко
вернуться к дому, где не спит мой пёс,
и представить, как эти армады звезд
преследуют фуры до Оренбурга.
***
Мария Фарандури поет-поет песню
"маленькая монашка" паки-паки,
слова Лорки музыка Теодоракиса.
Скрипит ветками подмосковная сосна,
брови хмурит,
закончилась правильная весна.
Затихает траурный вой собаки.
Поет песню Мария Фарандури.
Слова Лорки, музыка Теодоракиса.
***
Приснилось, что я в Уйгурии или Хорезме,
что рядом огромная степь-море.
Лошади, всадники, караваны.
Волны, похожие на чьи-то спины,
рыбы, похожие на фонтаны,
в воздухе почему-то запах бензина.
И это мне придавало силы,
давало веру, что я сам никуда никогда не делся,
несмотря на затупленные клинки,
отрубленные головы, сломанные позвонки,
и что монголы - всего лишь персонажи Герберта Уэллса.
Как же здорово перед сном поцеловать маму-папу,
шагнуть в водопады, леса, фьорды,
включить черную настольную лампу,
и гнать лучом ордена-орды.