1
Пишу про жёнушку мою,
Жнею, швею, ворожеЮ.
Её, пятнадцати годов,
Втащил в седло и был таков.
Отец бежал до зеленей,
А на коне оно верней.
Отвыкла Фёкла от села,
Гитару ввечеру брала.
Как замурлычит о цыганах,
О кирасирах да уланах.
Последний допоёт романс, —
Зевнёт и сядет за пасьянс.
Замечет пики, трефы, червы,
Сурьёзно действуя на нервы.
Засим, глядишь, коклюшки в руки —
И вяжет сарафан от скуки.
А иногда — цигарку в зубы
И выпускает белы клубы.
Напустит дым, как институтка.
Вонючая, скажу я, шутка.
А в азбуке ни "бе" ни "ме".
Привыкла пребывать во тьме.
Прошли-промчались семь годов.
Былого чувства нет следов.
Уже прелестнице не рад.
И грянул промеж нас разлад.
2
Стоял прескверный месяц май.
Невроз такой, что не замай.
Мне в клабе довелось напиться
Так, что желал опохмелиться.
Очнулся — мне и говорят:
"Ты проиграл пять тысяч, брат".
О, господи! Какой пассаж.
Когда смекнул, я крякнул аж.
Однако ж, карточный долг свят.
Где же сыскать таких деньжат?
Продам её, бесправну тварь,
Как нищий аглицкий эсквайр.
Тут подвернулся Мордка мне.
Ругаясь, мы сошлись в цене.
Пятьсот рублей — и в дальний путь.
А остальное как-нибудь.
Её снотворным опоил,
Понёс и в бричку усадил.
Пять чемоданов с туалетом.
Ключи запрятал в лиф при этом.
Уехал Мордка Шляпентох,
А с ним и Фёклушка, мой бог.
Умчала бричка в Белосток,
Я — пилигримом на восток
На фофане, к святым местам,
Чтобы найти прощенье там.
3
Уж минули осьмнадцать лет.
И тот же век, и тот же свет.
От кредиторов
-янычар
Я перебрался в Богучар.
Ещё от глупых мужиков,
Дремучих, тёмных дураков.
"Замучат приставы налогом.
Спаси, —мол — барин, нас, ей-богу".
Для многих воля тяжкий крест.
Привычней курой на насест.
Насилу убежал от них,
Рабов покорных вековых.
4
Раз, посещая номера,
Узрел горжетку из бобра.
Такую я дарил жене
Да по макарьевской цене.
Вручил бобра забавы ради.
Теперь он на старухе-б...и.
Внезапно, словно в скверном сне,
Гетера бросилась ко мне.
В презренную вгляделся я:
Ба! это ж Фёклушка моя!
Она рыдала, как дитя,
Меня легонько колотя.
Неловко обнял егозу
И даже сам пустил слезу.
Презент неважный для меня:
Заместо девицы квашня.
Что сталось, душенька, с тобой?
Скажи, несчастная, бог мой.
Всё изменяется течёт.
Дала ей бандерша расчёт,
Двенадцать золотых рублей
И двух прижитых дочерей.
Мы стали жить как будто встарь,
Я, Фёкла, Милица, Огарь.
Девицы быстро подросли
И в разны стороны ушли.
А я со странницей своей
Пасу говяду и гусей.
Последний жребий, божья мати, —
В худых душонках проживати.