(предыдущая глава из романа «Миледи и все, все, все»
«Красавица-блондинка, в пику дурам, блистала»
http://www.stihi.ru/2018/07/18/7790)
– ...Могли бы вы шутить и деликатней!
Кого издёвки ваши удивят?!
К насмешкам, монсеньор, не привыкать мне!
Мне лишь бы был спасён мой граф де Вард!
– Однако, Афродита, мы вот живы,
а ваш де Вард едва ли. Это в плюс.
Ужели графом так вы одержимы,
что станете терзать меня, как флюс?!
Улики смерти неопровержимы.
К вам из-за графа ревностью давлюсь!
Своей достиг он жизненной вершины
и, если граф усоп, не удивлюсь.
По жизни граф уж мог погибнуть дважды.
Отменным стал охотником де Вард,
и нет тут парадокса, что однажды
вошёл воитель в полымя, да в ад.
В огне не избежит охотник «штрафа»,
сам жертвою становится! Пожар?
Не отличит он графа от не графа,
погибелью грозя. Ему не жаль! –
язвя, де Ришелье сменил бы тему,
но всклоченный вид дамы не давал.
Вельможа оттого впадал, как в терму,
в горячку спора. – Разве вы вдова?!
Меня влечёт сейчас проход в болотах,
гораздо больше, чем усопший граф.
Красотка, дерзко вскинув подбородок,
воскликнула: – Кто выше, тот и прав?!
Как можно, монсеньор, предать забвенью
мои надежды на иной исход?!
– Мне должное отдать приспособленью,
что мёртвых извлечёт, как мёд из сот,
и сделает живыми... без зазренья
лжесовести достигшего «высот»
кудесника?! Моё мировозренье
устойчиво: де Варду не везёт!
– Прелат и полководец, вы горазды
на большее, чем вера в фатализм!
Вписав себя в угрюмые схоласты,
бесчестно в пессимисты подались!
«Прощайте, граф, не поминайте лихом»! –
вот, что читаю в ваших я глазах! –
озвучила блондинка бегло знак
протеста своего, едва ль не рыком. –
Ему бы оказали почесть вы,
будь рядом он! Но он для вас – безликий!
Вы к жизни человека, как к пылинке,
теперь с армейской скупостью черствы! –
казалось, женский взор зажёг сам Фатум!
Два омута расширенных зрачков
на женском лике – это ультиматум
для эго Ришелье, но... дурачков
давно уж не терпел Людовик рядом.
Гордился Ришелье собой не раз
в искусстве укрощать чертей с их адом.
Прелат озвучил ряд убойных фраз:
– ...И что же мы предъявим, Афродита,
упрямым ла-рошельцам, чтоб помочь
в ловушке телу графа-эрудита?
Он ведал, что ворота настежь в ночь?..
Мол, к вам мы обращаемся как к людям,
а наше обращение – не фарс.
Мы графа ценим так, что даже любим:
ко сдаче принуждать пришёл он вас...
...Противника со стен стрелкИ векАми
отваживали: ранят иль убьют!
Подумайте, сударыня, о камне
последствий на могильный ваш приют!
Де Вард заполучил своё за танцы,
с которыми дерзнул он, не ленясь.
Бум ваших, Афродита, экзальтаций
не к месту, не ко времени для нас! –
вельможа то размахивал руками,
то к к небу заводил свои глаза. –
Враги в ночь разве что у нас украли,
что мы должны к утру лишать их сна?!
Про что еретикам мы скажем дальше,
к себе расположив их без труда
без дрожи в нашем голосе и фальши?!
Про то, что граф заехал не туда?!
Обычный человеческий, мол, фактор,
а может быть, фортуны беспредел…
Мол, слёг непревзойдённый инноватор
по части штурмовых и дерзких дел,
крутой герой последних трёх недель.
Печёная земля – не инкубатор,
сгоревший луг – не лучшая постель.
Позвольте графа вынести отсель.
Он – лучший друг козаков и куратор
ночных, мол, и непрошеных гостей…
...Что нам от ла-рошельских ждать чертей?!
Я знаю: каждый наш эвакуатор
отказ получит в виде пули в лоб.
На стенах кто заслушает наш трёп?
В своём ожесточенье все греховны.
Разжалобим кого же из врагов мы?
Понадобятся, право же, кнуты,
чтоб днём нам санитаров гнать под пули,
неважно, четверых ли гнать, толпу ли…
– С ночною тьмой я сделалась на «ты»…
– Зачем же пред собою нам лукавить?
Де Варда нет в живых наверняка ведь.
При случае под сенью темноты
рискнём за телом выбраться. Лады?..
...Ан нет! Уж если вы, как кошка зрячи,
для вас нет актуальнее задачи,
чем в эту ночь побыть проводником
для тех, кто с Ла-Рошелью незнаком.
В ночь к ним нагрянем в гости и заначим
для них побольше пороха тайком.
– Нельзя ли отказаться? – Нет! Иначе
назначу вас к тому ж подрывником!
А вам ходить милей порожняком?
Тогда и не напрашивайтесь сами
в сапёры с недовольными глазами.
Ищу проводника я. И на ком,
по-вашему, резон остановиться?
Естественно, мой выбор пал на вас.
Не надо строить буку, чаровница!
Пятьсот пистолей! Это лишь аванс.
– Вы так щедры? Ну, право, безрассудность –
выдаивать казну! – У вас есть блат…
И вдвое больше будет совокупность,
причём вас поощряет сам прелат!
Моим посулам свойственна ли скудность?
Надеюсь, больше нет для вас преград.
Черпайте, в пику блажи глупой, мудрость.
Опять не так? Я что-то не пойму вас!
Нужны вам принужденье и пригляд? –
спросил с недоумением прелат,
но вымученно дама улыбнулась,
душевный подчеркнув лишь свой разлад. –
Я искренне всерьёз за вас волнуюсь
и просто так под пули не пущу.
Враг может в ночь поднять сослепу шум,
но днём он посылать начнёт в вас пули с
гарантией попасть. Так что, не пудрясь,
готовьтесь к экспедиции ночной.
– Смеётесь по-козачьи надо мной?!
Куда мне в холод жалкой, доходной?!
Достаточно по карте лишь весь путь раз
нам с вами проследить – все до одной
тропинки всё равно ведь я не знаю.
И, холода боясь не по годам,
я ночью на болотах замерзаю, –
пыталась увильнуть опять мадам. –
Туда дам дуба и обратно дам...
всем встречным-поперечным по мордам.
– И я далёк от подвигов Мазая.
И для лягушек я – не командарм.
– Я против лье без пищи. С кормом – за я.
Хотя к воде я женщина незлая,
болота обхожу я, не влезая.
– И мне болотный дух не по ноздрям!
Его бы к инквизиторским кострам!..
Но жижа питьевая. Не морская, –
с намёком, что затея не пустая,
что всюду путь проложит волчья стая,
позволил (как заправский ветеран)
себе побалагурить не тиран,
но лидер войска, будучи прелатом
(научен крыть козачим добрым матом. –
Вовек бы не дышать болотным смрадом!
Вот вам дано шуршать и тут и там,
а я бы предпочёл по комнатям
натопленным ходить и править штабом,
но ратным не гнушаюсь я трудом
и меряю войну любым масштабом,
чтоб выиграть её любым путём…
Главнее бросить силы все в сраженье.
Не всякие уместны одолженья,
когда вождь и стратег – не разгильдяй.
Я вижу ваши слёзы, напряженье…
– Мне здешних впечатлений – через край!
Скучаю по Парижу. – Неужели?
Чтоб не был на душе у вас раздрай,
лицом к Парижу… пятьтесь к Ла-Рошели.
– Ты – рак, мол, Афродита, так и знай.
Послушной оставайся, но мужай.
Мерси, что хоть не приравняли к шельме…
– Не будем портить наших отношений,
не то нас враг загонит за Можай.
– А где это? – Неважно. Не допустим!
Пусть недругам самим всем станет пусто!..
– А кто он, упомянутый Мазай?
Вы даже улыбнулись на мгновенье.
– Да к слову тут… болотное явленье.
– Прославился в болотах он? – Да, в них.
Об этом из числа нерядовых
легенда есть – смешна до изумленья.
Мазай был добрый некогда старик.
Припомнилась легенда как знаменье.
Вот самый занимательный в ней штрих.
О зайцах речь. Да-да, о них, косых.
В воде в разлив не только ведь тростник…
Как зайцам, так – сплошное невезенье.
Кто б зайцев на своё взял иждивенье,
блаженно возлюбив их, как родных?!
Себя невольно спас дед от забвенья,
спасая в лодке их от наводненья.
– Одних лишь зайцев? – Может, и одних.
Ему нужды нет в нашем комплименте,
а вы, с кошачьим зреньем проводник,
дадите жизнь совсем иной легенде,
в историю внесёте новый крендель:
поможете нам лично наводнить
упрямый город нашими полками.
Согласны обождать вы с пустяками?
Ответ был дан кивком, мол, на вот нить –
проверь, марионетка или леди
особый для тебя, и не последний,
в ночь выпишет весьма занятный крендель.
Последствия не вместятся в горсти.
Кто б выставил на том пути посты,
куда прелата может занести
его пренебреженье нынче к леди!
Но планы шефа жёстки и конкретны.
Мадам смекнула: слёзы не в чести.
Мелькнула мысль о тайне. С ней, последней,
проснулся интерес мадам к беседе:
– Проходы сквозь болото есть? – Есть три.
В ночи не разглядеть их без подсветки,
но красться нужно тихо. Хрустнут ветки,
к примеру, от ноги иль колеса –
пусть хрустнут, а вот факел жечь нельзя.
Но вы, как кошка или как лиса,
по тропке незаметной проведёте
тех, кто без вас увяз бы сам в болоте.
Мы в пункт для гугенотов роковой
доставим ночью груз пороховой.
Вот только б мы дорогу проторили…
– Гостинцев заслужил их теремок.
– Получит Ла-Рошель! А уж дары ли…
Но, главное, чтоб порох не намок.
В руках таскать даст, в клюве ли нам Бог
заряды – лишь бы были не сырые.
В больное место клюнем их врасплох.
Пускай в уловках штурма я сам плох
и город гугеноты осквернили,
ночь эту проведу не на перине,
и не снимая воинских сапог.
Дай Бог, век помогавший мне доныне,
чтоб к месту и моменту взрыва смог
я конницу пригнать по луговине.
Часть нашего успеха, половина,
от вас зависит. В рейде сбейтесь с ног,
но всё-таки прибудьте сами в срок.
Не то весь план не стоит и сантима.
Шпионов разгоняя, как сорок,
за год просрали планов ассорти мы…
Но в вас я верю, хоть и не пророк.
Вы – бриллиант среди моих пройдох!
– Превыше ног глаза необходимы?
Ну что ж, увижу первой дело ног.
– «При свете дня болота проходимы,
но девку я б туда не поволок», –
сказал так местный житель нелюдимый
и выдал тайну тропок под залог
того, чтоб с кобелём я не был строг.
И Бог с ним. А чертёж болот мне дорог.
– Путь Божьих слов к душе его был долог?
– Плут денег ждал и в том был начеку…
Сегодня я – стратег, а не теолог,
но план свой Божьим планом нареку,
не уподобив хрупкому стеклу.
Пусть кто-то слеповат во тьме, пусть олух –
со всеми доберитесь, всех взяв в клюв.
– С сапёрами? – С собой во весь опор их
влеките к месту, где нас ждёт триумф,
так чтоб в конце сказать им бодро «уф».
– Таскать вы предлагаете мне порох
и бегать по ночам болотный кросс?!
– Ничем не обоснованный вопрос.
За два часа прогулочной разминки
двуногий проведёте вы обоз.
Вам с грузом ни к чему таскать корзинки.
Когда бы я, как лошадь, ел овёс,
вас лично на себе бы я отвёз,
но я распоряжусь, чтоб все росинки,
как и пылинки, с вас сдувал Атос.
Попутно же, собрав ночные росы,
решит он в рейде общие вопросы.
Смогу быть с ним уверен я, что взрыв
в историю войдёт как эксклюзив...
(продолжение в http://www.stihi.ru/2018/07/25/6892)