22.07.2018
Сесть бы сейчас и что-то такое написать-выдать-выдохнуть, набить на клавиатуре, как на уроках машинописи – десятипальцевым слепым методом. И чтоб каждое слово – в подреберье, чтоб темы и смысла – сходу глобальные, актуальные, не банальные, - да что уж там, - гениальные. И тем-то в голове тьма тьмущая, - не гениальных, но и не банальных. И слепой метод не забыт совсем, руки помнят, и желание, и мотивация, - всего предостаточно. Что по сравнению с этим моя усталость, тупая тривиальная усталость?.. Даже не аргумент. Даже для самой себя. Тут и место сомнениям – а есть ли тебе, что писать, есть ли действительно ЭТИ темы, надо ли, можешь ли?...
Димарик.
Наше, уже общее семейное прозвище. Димулька, - моё, личное. Забытое. Сегодня говорила – Димурик. Воссоединила. Уже не болит. Маленький был – любила до одури. Тут и десят лет разницы, и пубертат с пробуждающимся материнством, и семейная история – всё в одном флаконе. Но Димулька – первый. Первая проба родительских чувств. Так сложилось. Первый уровень самоотдачи. Первый урок слепого инстинкта. Всё сошлось в этом странном, косноязычном, своеобразном мальчике. Что вынесла оттуда? Чему научилась? Помню – как скучала, как радовать хотела, как защитить впервые чувствовала себя способной. Как разделяла, - что во благо ему, что во вред, - предматеринская такая чуйка в 16-17 лет. Как отстаивала своё право на решения его судьбы, будучи бесправной – просто сестрой. Помню ярко, как молилась всю его свадьбу, всю процессию, весь ритуал – счастья ему просила и чтобы девочка об него не обожглась. Так понимала. Так верилось. Ещё яркой вспышкой последний разговор – сторожила тогда брошенную государством АТС – никчемный, но, слега оплачиваемый труд. Пришёл ко мне. Или сама позвала. Пыталась в сердечко, в средоточение души слова найти. Про выбор своей истины. Про наше сходство, про допустимое и гадкое. Так, как я могла. Так, как мне виделось. Кричала громко, когда паника быть неуслышанной подступила. Потом сказала : «Всё, маленький, я не могу больше, у меня дочь и сын, я их нести должна.» Отступила. Потом, говорят, еще и предала. Не чувствую так. Хоть и каялась. Скорее объяснить пыталась обвиняющим. Сегодня был рядом. Взрослый, в меру лет. Чуть свой, по одиночеству и поиску, - но диковато примитивный после двух рюмок, и тем отталкивающий. Что с этим могу сделать? Игнорить? Себя корить? Кого-то? Между нами история рода, наше общее прошлое, чувства, родители, раздел наследства и двоюродность наших детей. Моя дочь крестила его первую. Я эту долгожданную первую вымаливала в слезах у Бога и это не метафора. Она похожа на меня и я её чувствую ближе, чем свою. Сейчас позвонила ему и счастлива, что он дома, не пошёл кутить и куролесить. Но это лишь сегодняшняя данность. Никаких гарантий. Принимаю её в свою нынешнюю реальность. Беру с благодарностью. Люблю сегодня и рада возможности любить. Дальше – неведомое. Как и в каждой судьбе. Вот такая, блин, примитивная философия