«О ,привет тебе, христианин,
Отчего ты в Мекке?»
«Путь Ислама столь всевластен,
Верх он сути в человеке!»
«Что я слышу, неужели,
Стал по вере ты мне братом?!»
«Да я стал им , в самом деле.
Почему ж, послушать надо…»
«Что ж послушаю…» «Однажды,
После вашего ухода,
Мусульман отряд отважный
Проходил средь нас свободно.
Не боялись наших копий
(В прочем было примиренье),
Но, однако, много злобы
Всё ж царило средь селенья.
Мусульман здесь не любили,
Но прошло без потасовок.
Чрез базар те проходили
Без каких-то остановок.
Вдруг один из славных воинов
Встал, как вкопанный пред девой.
Всяк влюбился б здесь невольно,
Та красой была из первых.
Хлеб она там продавала.
Но, однако, женщин много,
В ваших странах их немало,
Красивей не этой только.
Он влюбился ж очень странно.
Сел, не двигается с места.
Увещали ж мусульмане
Воина, путь продолжить вместе.
Он не слышал их, однако,
Те ушли, один остался.
И три дня вот так бедняга
Всё на деву любовался.
На четвёртый день камнями
Был детьми он сильно ранен.
Две недели в нашем храме
Он лечился…и не странно ль.
Только вновь почуяв силы,
Вновь отправился к базару.
В этот раз его избили,
Стал он чёрным от ударов.
Я отнёс его обратно,
Он промолвил, умирая:
«О, Аллах, Господь всевластный
С девой я хочу быть в раю…»
А затем наш брат скончался.
Выкопал ему могилу.
Так навеки он остался
Вдалеке от Мекки милой.
Через время той девице
Сон приснился , где с тем воином
В рай стремглав она стремится,
Где их встретил страж достойный.
Пропустив вперёд мужчину,
Он закрыл проход для девы.
Ей сказал , что в сад сей дивный
Не пускает он неверных.
Тут она Ислам приняла.
В рай вошла и изумилась.
Красотой ведь всё блистало
И торжественно искрилось.
Брат подвёл её ко древу,
Плод ей дал, она вкусила.
Поразил вкус очень деву,
И другой та попросила.
Ей ответил мусульманин:
«Ты оставь его в кармане,
Пусть отведает христианин,
Тот лечил меня , что в храме.
А с тобой через неделю
Здесь навеки мы пребудем».
Этот плод мы все поели,
Вкус его и не забудем.
Так она всё рассказала.
И домой, к себе вернувшись,
Кушать, пить вдруг перестала.
С каждым днём ей стало хуже.
Ну, а ровно чрез неделю
Подошла к его могиле,
Обняла собою землю
И спокойно там почила.
Через час иль два три старца
К нам приехали в селенье,
И давай себе стараться
Яму рыть для погребенья.
Люди наши возмутились:
«Как же так, она же христианка.»
Чуть там в драку не пустились.
Ох, была бы передряга.
Наконец , один из старцев
Так сказал: «Вот тело девы.
Сорок пусть крепчайших ваших
Сдвинут вправо то , иль влево».
Не смогли те сдвинуть с места.
Всё селенье потянуло…
Тело девы и совместно,
Ни на дюйм не шелохнулось.
Наконец , тот самый главный
Подошёл один к девице,
Приподнял, как то не странно.
И в пещере здешней скрылся.
Там они её омыли ,
Положили рядом с воином.
И Коран затем открыли,
Чтоб читали всем спокойно.
Так что я и всё селенье,
Все поверили в Аллаха.
Вот моё и обращенье.
От того я в Мекке, брат мой».