Щ Авель
Слава трепачу, слава трюкачу!
То чело овечек – в вере человечек!
Глупости посты, что и свет постыл
Пепел, кости масти – дики смерти страсти.
Дикости простор веры приговор,
Дикие напасти – перегибы паствы.
Там несётся гам от несносных гамм.
Круг идёт за кругом – руги сходят к ругам!
Гаммы вот! Но гам – нужен ли ногам.
Гам ни вам, ни слугам! Будет по заслугам!
Истин ток из тин и преграды стен,
Смейся уже с нас ты, то твои зла снасти.
Цели ты настиг – снасти то на стих!
Лучше, не при личность прямо в неприличность.
Волны волн пролей – в тайны тех кремлей,
С оргий диких трелей, с славы, труб, свирелей.
Щавелёк кисел.
Ты песнею и хитрою – запой, напой хит рою.
Заполни утро рифмою и прочей мишурою.
Отделался проформою – мутил мозги герою.
Ума крути ты винтики и мозгу от вин тики.
И вытворил ты финтики, залил уж пьянью стыки.
Наловил и фунтики, теперь там клики – клики.
И что сказать о, этике! Стыд – не поднимешь веки.
Прошли твои там фантики, те, что в руках опеки.
Пошли твои фанатики и это в коем веке!?
Ах, истуканы с тёлками, круги пойдут – брось камень!
Те ухажеры толпами, тузы стоят столпами.
Огни, салютов залпами, нам засоряют память.
Гурт, малой кучей, свалками и с матами какими!
И затанцуешь с волками – тут под времён валками.
Слова те стали колкими – от идолов грешками.
И тянете вы ниточки – за то вините точки.
Поют марионеточки, то веры голосочки.
Где точки там и деточки – истории виточки.
Их искры кривотолками – разносятся полками.
А запахи там стоками – бьют пеною о камень.
И жизнь полна упрёками – несносными строками.
Щадить и не чадить
Пора лихой годины, и души ну, что льдины.
Ушли те дни твердыни, настали дни гордыни.
Вся ложь за былями, страна за болями,
Покрылась злобами, попов зазнобами.
Теперь то всё былины, для нынешней малины.
Полны полыньи ныне, в край, горечи полыни.
Пол имя – в полымя, клир с пусто полыми!
Креста обители народ обидели.
Куда глаза мы плыли, пускай в глаза же пыли?
А злобу ли питали, о том и лепетали.
Как годы не гробили, а дни как небыли.
Текут-то сны с патоки – те спят или спятили.
А сердце наше копит бесовской злобы опыт.
И гулкий стук копыта, в мозги бьет - хуже пыток.
И волевой тот воли вой – летит дорожкой гаревой,
Жарою этой, варевом – уходят зори маревом.
Щажу
Книгу жизни как прочесть. Книгу жизни и пророчеств.
Нам ошибки бы учесть! И своим умом не кичась,
Нам учить бы слов текучесть. Нам оплакать бы тех участь.
Но не слушай ты тех месс – из церковных, злых тех мест.
Вещих снов, тот с нови день я, видел, явно, сновиденья.
А святых тех снов виденье, действует на поведенье.
В этом сне там бор сосновый, благо сна его основа,
Но звучит там нам СОС новый – лес тот палит бестолковый.
Бес новатор – бесноватый, крутит-крутит без сна ватты.
Ну а, зона круг озона! Бесу нет-нет там резона.
Начинается всё снова, СОС нам жизни всей основа.
Злу намордник бы на пасть. Низко чтоб не смело пасть.
Щебень
И бурлит не кроткая, весной сумасбродкою,
По порогам прыгая, река шибко прыткая.
Разлилась река путин – не найдёшь ты в ней пути.
А умы там как культи, только знают, как кутить.
А путана в пути путана, её думы свиты путами,
А долги её за плутами, за церковными зла мутями.
И поп гнал. Бежал и стиль. Добежал, упал, остыл.
Стилю надобно костыль, вот такой, однако, стиль.
Разошлась жизнь баламутами, разошлась и бала мутями.
Разошлась она там с сутями – заловили банды сетями.
Ищет крайних этот псих! Не ищи людей пустых.
Не пиши ты строки в стык, ты для масс так – всё ж мастак.
А махать раз ветками, то дружить с разведками.
Жечь словами меткими, меткими и едкими.
Видел по этажу ль я главного певца жулья?
Может, до ору ж и я, не дойдёт то до ружья.
Это глянь пейзаж его – кровушку пей заживо!
Что течёт ручьями алыми – жалит мрак мир жалами.
И опять то Дежавю, не во сне, а на наяву,
Мир точить там лжи червю – смерти будет там ревю.
Ох, а речь ублюдков лжива, главное для них нажива,
От того и жизнь паршива, пошла и фальшива.
Щебет пагодою
Погадай погодой мне! Дождь такой – ты как на дне.
Надо двигаться в походе при любой такой погоде.
Что-то будет в этом дне – дождь столбом мы как на дне!
Вот такая вот погода, снилась мне она полгода.
Погоди ты не гуди – на героя походи!
Не один я в нашем роде, вот такой настырный, вроде.
Раз на пагоду, в году, не взбежишь враз на ходу.
На ходу неси браваду, этой глупости в угоду.
Дней считая череду, по ступенькам вверх идут.
И кому, то дно карьера, а кому судьи карьера.
И у дня на поводу, сочиняй белиберду:
Зачем те мутили воды, зла пуская хороводы.
Не накликать бы беду, сочиняя ерунду!
Нечего там мять лаванду, не хочу там есть баланду.
Вот воздействия среды, дней не сносных чехарды,
Что у глаз, без сна, обводы – сон ударился об воды.
Чьи же это-то бразды, что довёл мир до вражды?
Это дурости в угоду мы наделали там шкоду.
Клан испортил там среду и все боссы там в бреду
И что там сидеть по году – не испортить бы погоду!
Погоди, ну, погоди! На героя походи!
То от похоти щедрота и финты то доброхота.
Деньги есть кути-кути, от мозгов то лишь культи!
Притворись под идиота, что тех прелестей охота!
Надоела похоть та, нету чести – смехота!
Нити дёргать та метода, то на счастье кукловода –
Бедность сажена в куты, только в ад ведут пути.
Это похоть демократа и прощай родная хата.
Щебет
Разыграли ли, памфлеты – не нужны те липам флейты.
Эти сплетни – бич плети и интригу с них плети.
Не за что и тот тип платы, и не чуешь тут тепла ты.
Ты поплюй, кипит поп, лют – изнывает от валют.
И на то с верха плюя, печь стихами натоплю я.
А весной, как быль, капель и весной скулит кобель.
Пальцем у виска балеты, ведь сидишь весь в кабале ты.
У котов та канитель – чувств весна, та, колыбель.
Пой же, голоском в капелле, о весенней, о капели.
О чём искры ока пели – о капели, о купели.
От простуды много сопель, тех зелёных цветом с Опель.
От ангины быть в постели. Цвет с сангины, что пастели.
Распахал как поле ты, тем окончил ты полёты?
И уходят прочь лета – жизнь под хвост кобыле та.
Шоком вам, однако, было – наглая одна «кобыла».
То, однако, дочерь та, видно знает до черта, видна та, её черта.
Щебечу
Дебри лютой вести, могут, в ад вести.
Злобу эту мести внутрь ты не вмести!
Латкою свечу, не задуть б свечу,
И я тут свищу, да, на зло свищу.
А метле мести, но не сор бы мести.
Масти хитрой мессы к массе те мосты.
Масс ты чудь мосты, к дебрям маеты,
Рушатся мечты – головы пусты.
Глупости замесы мессой замеси
Эти мракобесы – вере той мерси.
Месиво и во, блажь тех месс его.
Попик наш мастит, попик путь мостит.
Это лжи завесы, там, где зла весы
Прессы интересы – кус их колбасы.
А пути сеть пут, ну, а попик плут,
Всем придёт капут, на костре сожгут.
Правят бал-бал бесы ж в дебрях суеты
Ну, они балбесы – куклы на оси.
Мозги всем чини и величины!
И вылечены! – выли и чины.
Стелятся повесы с грязи из стези
У народа стрессы – мессий нет вблизи.
Щеврица
В куплеты рифмы строю и не на радость строю
И шлю в мозги герою, что правит пехтурою.
Там смерть не за горою – там смерть идёт с чадрою.
Кричите: – Эй, вы волки! Устроили вы свалку!
Их искры – кривотолки, по ним плачут двустволки.
Они достойны свалки, их фразы грубы, колки.
Вьет, веет, ночь веночки - мотает лжи виточки.
Мозги там в коробочке, в мезге кора, как в бочке.
И злоб растут росточки, и зло растёт из точки.
Порука там горою за мафией крутою –
Мажь массою сырою. Ты мажь, намажь сыр рою.
И я там тоже строю такие рожи строю.
Тщета идёт тщетою и ложь была святою.
Плелась за нищетою, явилась слепотою.
В болото то отстоя упала пустотою.
Какой конгресс измены – устроят конгрессмены?
Магнаты зла бессменны – геенны бизнесмены.
Афёры зла арены, афёры их нетленны.
А аферисты мены – продажные спортсмены,
Магнаты супермены – по лжи лишь рекордсмены.
Попом благословенны и будьте вы смиренны.
Всё ниц под кутерьмою и пахнет там тюрьмою,
И пахнет там бедою – добыли Параною,
Давно вы за чертою – любуйтесь пехтурою.
Щеголь прыток
Ты слыхал про ток – зашумел проток,
Ты открыл роток. Это прямоток.
Засиял бра ток, вот и рад браток -
Слишком прыток ток и его приток.
Слышишь! На спор, ток лишит нас порток.
И схватив пруток, на тебя прут ток.
Боль, ну, как от пыток, за сельдей пяток,
Гладит грунт каток, а ты без порток.
«Ты слыхал про ток?» – зашумел проток.
Засиял бра ток – веселись браток.
Ну, давай браток, ну, раскрой роток.
А в избе ток с клок – с ним избыток склок.
Нам и съесть биток, пить и кипяток,
Глоток лишь глоток это водок ток.
От эмоций шок и крови приток.
Прыток сил приток – не нож, так пруток.
И ума отток, катится каток.
Пыток вот поток и гвоздей пяток.
Боль – гвоздей пяток, слёз ток кипяток.
Крутят распри ток, веры раз приток.
Люд дох, передох, слаб раз передок.
Выпустит пар ток – бег и без порток.
Ночью за пар торг, грозен как парторг.
Он, от чуток – чуток, выпил так чуток.
Щёголь
Сущности ролей – немочь королей.
Слёзы дней-лей, ты, над долей.
Множество причин, Блеск там от парчи
Всюду порчи, то наш кормчий.
А кругом рвачи, им нужны врачи,
Их зла речи – хуже течи.
Пала-пала чушь – плачу палачу.
Суть дня порчу через порчу.
Вот в тартар лечу – плоть ума лечу.
Рожи корчу, слеп и кормчий.
Поле чудес ну… полечу десну!
Воя алчу, вою жальче.
Как не выть весну, как придать вес сну!
Жду удачу не иначе.
Я за всё плочу – плачу палачу…
С горя плача – неудача!
Слёзы надо лей – ты среди вралей.
Смех над долей – клети далей.
Щедр о ты
Придумал, видно, те маг гнёты и вот они нам как магниты.
И кебы ума гни и ты, свети как те огни и ты.
А с кем маг на ты? То магнаты и руки их от зла мохнаты.
И там ведь каждый паразит, своим богатством паразит.
И ваша жизнь гнилая яма. Вы в ад идёте прямо-прямо.
Там потерялась нить ума и уж дерьма, там задарма.
Вокруг лишь только маты-маты и пьяные ползут приматы.
И хороша там прима та, она сплошная прямота.
Теперь ли прима-прима тали? Как мани-мани примотали?
Твоя то прима прямота – иль то неверная мечта.
Вокруг же тресты-тресты-тресты, воров вершатся тех аресты.
И эту власть бы на утиль, и поменять дешёвый стиль.
А той от вер небесной манне – быть разве, что в попа кармане?
И тот, кто был там подлецом, тот норовит-то стать купцом.
Годов лихих несутся кони, средь вони тьмы и их поклонник.
И вот их клон и им поклон, идёт там всё, лишь, под уклон.
Уже и боссов наших комик, сидит в тюрьме читает томик.
Сказал не то, сказал не так и загремел в тюрьму чудак
Он не нашёл у тьмы гармоник, теперь он просто уголовник.
Он не вознёс святых отцов, а был хитрец из хитрецов.
Мир вер - свеч копоть и иконы и там деньгам поп бьёт поклоны.
На благо нефтяной страны, где басенки его сверны.
И рад там поп деньгам поклону, он вер штампует клон по клону.
В руках того попа и власть, он насладился властью всласть.
Деньгам штампующим поклоны – в стране - притоны и препоны,
И мракобесы крикуны – в стране вранья, где все вруны,
Попы деньгам поют сонеты и девок тащат в кабинеты.
В конце концов из подлецов, сбивается та спесь – свинцом.
Щедринка
Сердцу близки, сердцу близки строки те на обелиске.
Жизнь ушла в камней тиски, память ноет от тоски.
Горе близко – горя всплески боли ком-то тьмы гротески.
Сшить ли жизни лоскутки – рваную тьмой на куски.
А снежок надел лески, где стоят, ждут обелиски.
В зимы белые их иски, холода – они близки.
Дёргает судьба там лёски – злобы чуем отголоски.
Вера давит мастерски и всегда не по-людски.
От той веры все загвоздки – мракобесов отморозки.
И их действия жестки, они смерти мастаки.
Мракобесов текут слёзки – крокодильи эти слёзки
И им слёзы кабы лить – показухой кабалить.
Щедрость по годам
Взрослеют лбы не по годам. Не вам скучать-то там по гадам!
Сокрылись боссы по ходам и похоть дам идёт походом,
Идёт походом похоть дам, идёт походом по годам.
Хотите ли вы погадать? И это вот, ну, как гад дать!
И горе дам тот горе дом. И станет дом их бредом.
Не выстоять лихим годам, от них зависит благо дам.
И вот снесла эпоха дом, пропахли э! те пахи адом.
И смерть махала там крестом, скучая сильно за уродом,
И от надежд там то фантом, и босс порадуем финтом.
И хлещет вера та хлыстом и все дела за сумасбродом.
Всё стянуто зла хомутом, откуда зло от веры родом?
То зло в кресте том неродном? С ним жизни стала мрачным дном.
И вот эпоха дам пошла: она, однако пошла.
Она бездушием страшна и очень даже тошна.
И пошлостью своей смешна, и жизнь станы там так мрачна.
В пустую, уж потрачен год. Пора не делает погоду,
А люди там несут беду – попу тому в угоду.
И от попов мы тут в аду и месим ту белиберду.
Щей бета
А со лжи, какая выгода!? Улетели прочь года.
Злобы зла созрела ягода и кругом беда-беда.
Дни свалились в душу думами – думам плохо и умам
Власть попов грозит всем тюрьмами и везде обман-обман.
В пахоте земли нет похоти, и по ней ты походи.
С похоти сходи до хохота – наработался, поди!
Он сидел, было, за выгоду, было там ему как в аду
И не было там просто выходу, и всё было, как в бреду.
Кто заведует тут адами, кто правитель ада тьмы,
День пронизан этот матами, и в нём сошки это мы.
Лезть опять, наверх, по пагоде – погоди ты погоди!
Что охота стало похоти – на героя походи.
Ах, как люди-люди падали, а за тем стоят врали.
Падали, вы шли по падали – попа дали те рубли.
И мозги им тем загадили и в мозгах всех тех ноли –
Злобы эти поджигатели негодяи-то земли.
Культа, церкви те служители, хватит ли им до рубля?
Лжи, от веры накопители, держит как-то их земля!
Дней лихих осталось крошево – не живой полуживой,
Жизнь та ничего хорошего, только слышно душ тех вой.
Щели
О, муть она беспала! В каналах муть купала,
Церковок купола, с их звона дрожала мгла.
И мгла уж так поспела, и в ней-то нет пробела.
По этажу жуть пела, взводила жупела.
Звучала зла баллада, звучала как бал ада.
Кому дана баланда, кому блондинка, да?
Кааба кабы ласты тебе, ведь как балласты.
Вот скобы лжи на кебы, доводят до беды
И веры то напасти сомкнулись-то на пасти.
В мозгах колокола – довлеют купола.
Попы как те артисты, а с ними и нацисты.
И папские солисты плодят хулы листы.
И власти бьют хлысты, ах, там такие страсти.
Их головы пусты и страсти те в чести.
Ламбада из ломбарда, откроет всё лом барда!
А в головах бурда – взбесилась и орда.
У Воланда волан да? И прихвостней команда.
Конец дерьму когда? Творится ерунда!
Щёлочь
Нас пугала тень на стенах. Нас пугали в тенях тайны.
Шорох нас пугал и стоны, и глухие полутоны.
Зла расставили тенета – ловят вас там на монету.
И не та – та! И не туту. От тенета тени нету.
Не те ныли: – Тени ли? И темнили, темы или.
Да и кем себя те мнили, что историю темнили?
Что в истории горниле хорошо жилось кормиле?
Ну, а те, что всех винили все давно уже в могиле.
Круче ли чины – кручины, или все в плену пучины?
Быть причине ли при чине! Ищут ли пути кретины?
А чего же мы достойны? Всюду войны, всюду войны.
Бойни-то бесперебойны и сказать: – Мало пристойны!
Истины возьми из тени и освободись из тины.
Разума яви пучины вовсе то не для картины.
Вовсе то не для витрины, соверши ты те почины!
Были, были бы причины – искры грянут и с лучины.
Щелчок
Труд, потом Том мок, потел потом, мок,
Жить потом не мог – на том месте мох.
В горле ком комок – день вам не помог.
Вот вам тот пролог, вот и некролог.
Уколол луч рань, луч меня не рань!
Реквием – орган, слёзы на экран.
Шут он скоморох – мрёт и от морок,
Сужен их мирок, это тот злой рок.
Врёт и Тегеран – внесен был обман.
Лживый тот экран – тьма та суть программ.
Воет и орган, в радость для тех стран,
Пышет мир от ран – очень даже стран.
Странна о, страна – злом остра она.
Это мир тех стран – очень даже стран.
Странный тот мирок – мир сплошных морок.
Мрак, на весь барак и в ООН бардак.
Речка Потомак, вышел потом мак.
Мата был поток – аж открыл роток.
Щель пара
Нам пора! Пришла пора – всё на кончике пера.
Звёзд парад. И звёзд пары – тары бары растабары.
Загремели рупора – видно праздновать пора.
Завершён этап пира, ну триумф-триумф эфира.
Было время у трепла, крепли путы у путла,
Фокус пьяного факира, что сатира из сортира.
Жизни этой мишура, ей микстура пехтура,
Вот построена эпюра, но ведь это всё халтура.
Там от веры шулера и попам: - Гип-гип ура!
Стоп! И нет у вер тура, есть у мессы увертюра.
Ах, как шайка та хитра и на выдумки щедра,
Молятся, одни купюре, Ватикан рад увертюре.
Рань. В тумане парк парит. Се сон – время для элит.
И поэтому сатира, в рань элите, для блезира.
Дева с парнем шла. Спорнём! Что при них и, и спор нем.
Не пытайся, так упорно, смысл и суть искать у порно.
Чем наполнить разговор – уж заслужит розги вор,
Это верно, это сговор и идёт об этом говор,
И пилот кого там пилит, и полит чем Ипполит?
У него всегда поборы, жадность фраера поборет.
Им всегда, от пара пет, петербуржский парапет.
Не о чём, о том не споря, шла супружеская пара.
Ну, а тут-то трепотня! Гробит пред грозой парня.
Суетня и руготня, и всё, ведь, для того парня!
Воздух в бане – клубы пара по просторам летят паря,
В бане-то душа парит, когда бойко веник парит.
И когда хорош напарник – скопит деньги на парник,
Может быть, напишет сборник, как живёт седой затворник.
Щемит
На острие той ерундистики Набрались люди гиблой мистики.
Повыдирали с книги листики, Сожгли ослы там истин мостики.
Навеселе той журналистики, Навесили всем казуистики.
Полны листы той юмористики, Полны-полны той беллетристики.
Посты во славу лени и – Поют там восславления,
Уж выдумал-то Осло ж не ни я И ваш террор для осложнения.
Творил-творил и ас ложь: - Не, ни я!
Не у меня, от лжи, осложнения. И в его в душе пора жжения -
От террористов поражение.
Ох, уж достало посты жжение! Из-за истины постижения.
И вызвал этот пасс три – жжение - Пошло в монахи пострижение.
Тут выпиралось пред ложь жжение, Внести хотело предложение.
Но разве то пре умно жжение, Что вышло зла преумножение.
И вызывает раз ложь жжение, И общества то разложение.
С вер жжение – истин свержение.
Сколь жжения, от лжи скольжения?
Из вер жжение – извержения. Поло жжение – положения.
Разве получит воз движение От попа на пост воздвижения.
И бывало во зло жжение И цветов живых возложение.
Тут во ору: – Во вору жжение! Доход ему – вооружение.
Вот-вот и сыпаться в то рже НИИ… Душа кричит нам о вторжении.
Да видать это вира жжения – Летят от туда выражения.
Люд ощущает за ложь жжение, Не зная лжи той заложение.
А из попа, из ложи жжение Там другое лжи изложение.
И течёт-бурлит из вер жжение – Тех лживых слов их извержение.
Явилось зла, из ни что, жжение И мира-то изничтожение.
Уж, вызывает зоря жжение И негативом заряжение,
Пошло от вер и заражение. И тем террором, за раж, жжение.
Щепа арены
Ах! Дымок мираж для сцены – сниженный процент с цены.
Так артиста зритель ценит – он особенный-то циник.
Жар – артисты им напарены, пар кружился по арене.
Он теплом уж душу парит, в небесах орлом парит.
Флаг страны большой по рее в небесах с тех пор и реет.
Стали люди-то матёрее – жизнь не жизнь, а лотереи.
Жар такой, что даже парни, там не выдержат парни.
Девы кружатся и парни. И пари случалось в паре.
Танцы то высокопарные – в паре после дозы в баре.
Самогон то сразу литр – в одно горло, сразу, лит.
Каждый там играл по роле. Уж по роле и пороли.
Что вы в водах пестрили? Понимает ли пёс трели?
А поток слёз в росу лит. Что тебе тот раз сулит?
А не помнишь, сразу ли, мы там тапочки разули!
Раз рассвет, такой он, розовый, вы сорвали розу ли?
Расшумелся-то раз улей. Мёд ему ты сразу лей.
В эту тьму патриархии – свет в утробе сгнил стихии.
Плоть ума засорена – там прошла за сор арена.
Ты со всеми-то рассорен, так используй раз арен.
Ты скажи мне ас арен – мозг, твой, чем и кем засорен.
Зла теории там выжили. Как же, люди, там вы жили!?
Щепа
Песенка клеста. Смерть – скелет креста.
Языки костра боль от них остра.
Воет от крыс та, воет от креста,
Голова пуста – вот и лгут уста.
Злая череда – дней тех чехарда.
Магия вреда – мира та вражда.
Горе дам градам – странная мадам.
Это был бал дам. Славится балдам!
Славица годам, где ты был Адам?
В пух лететь годам, с гнилью быть плодам.
А гитар лады, водочки следы,
Жар и у балды, в пик сей ерунды.
Острие беды – в том краю вражды
И твои труды не дают плоды.
Не растут дома – горя тишина.
Голая стена – будем все стенать.
Мчись туда сюда. Раз пришла беда,
Не ищи огня среди бела дня.
С полной чашей я, свежая струя!
Рясы чешуя – байки чешу я,
Не сойти б с ума, там же смерть сама.
Вышел трепачом и ваш треп по чём?
Силы не видны, сеете вы дни.
Съели белены и теперь больны.
Были там блины, вот такой длины.
Грязные труды, аж до той гряды.
Плыть там облакам и взмывать вьюркам.
Расцветать цветкам, слыть здесь чудакам.
Хлопать векам там, улетать векам.
Увядать венкам, смерти вить виткам.
Щепотка
Начерти беды полоску, раскрути ты всё по лоску.
Сетью портили треску и наделали-то треску.
Так сыны жуют токсины и они от водки сини.
А про них то болтовни, заготовили стряпни.
Все свалились, что с луны? Что возьмёшь, от водки, с юных.
Шли от вешней суетни и погрязли в тьмах брехни.
Понималось искажённо – добивались иска жёны.
Сколько было там грызни и начальственной возни.
Всё скрывалось изощрённо, там поземно ну, как зона.
А на кухнях шепотни и о людях трепотни.
Там о, дни бегут одни! Добегут до западни –
Доза готова под них, уже сгубила одних.
Пили-пили! Так сыны! Выводили тем токсины.
Были рамки им тесны, только видели те сны.
А коварные токсины, это просто так ток сини.
Они были так скверны, были многим там страшны.
День испорченный, сток сына – гадость лишь возьмёшь с токсина.
Что случилось там с страной – странной стала и иной.
Щербины сэра бра
И век ушёл к страдальцам, загнив под капитальцем.
Обмазан, видно, пальцем, о том, не скажешь вкратце.
За этим вот альянсом, иди, крутись ты вальсом.
Век укатился танцем, на радость голодранцам.
И счастье на пульс Сарам, сверкать, сверкать пульсарам.
Пульс сэрам этим серым, сорить и быть там ссорам.
Что сэры с эры брали? По слитку серебра ли?
И клоны из ребра ли? Свой путь они избрали.
Сыграли сэры б роли! За это серебро ли!?
Седины серебрили, носили сэры – брили.
Вы по зоре брели и – в позоре, как мудрилы.
Подсунули бериллий, от лжи там жди обилий.
С апреля всё сопрело. Где дело, то дебело.
Пыхтели те бордели. И это дебри или?
Сопели те артели – писали акварели.
Кружились менестрели, ну, просто пасторели.
Ломает пастор ели, покрыла паста рыла…
Любитель пастор ралли и паства в этой роли,
Вся паства в криминале. А к ралли попу крали,
Для них и короли ли, по роли чушь пороли.
Щетина
Мысли стари оные – знаками старинные.
Сны цветут сна смоквами с некими намёками.
И цветут сна маками, обрастая мраками,
Это сна комедия – знаки знает медиум.
Комики, комедия – с соусами мидия.
Злые знаки с комами, на зубах, с оскомами.
Это что ком меди, а, или зла комедия?
Повести в суть повести, удалить зла зависти,
Мысли с Торы дивные, мысли те старинные.
Текстами надёжные – знаки всевозможные.
Атомы в ней тронами, шла звезда нейтронами.
Закрутились спинами – выпали руинами.
Щи Выли Вали
Влево ли вали? На зло его воли.
Отвали от воли. Отвали отвалы.
Жизни отдавали. Отвали от Вали.
Волком и вы выли: – Отвали от воли!
Мир вис в произволе. Дайте Вале воли!
Эти, чьи юдоли – дело Его ли?
Дали яви или!? Грех святой явили?
Про напасть тьма пела, пела как капелла.
И фиаско было – всё под хвост кобыле.
Больно! С носка били и то в уровень или –
Это кабала ли? Била в нос кобыла.
Морда была ала, средь пышного бала.
Утром, где бывала, тьма разила вала.
Что утрамбовала – грань ли то овала?
Верно то наверно – пела вся таверна.
Злобна и коварна, злобы в ней каверна.
Утро амба вала! Суть у тромба ала.
Знать культуру вила и культура в виллах.
С вала и прорвала, и там прорва вала.
Где в чём прав Аллах – память вся в провалах.
Роты звать ещё? Ну, открой ротище!
Била свора тело, с пути своротила.
Грязное-то днище! Не ищи рать чище.
Снял всё с вора тыла царь тех свор Аттила.
Щи На дела ли
Это мы стихии часть, часть от мистики.
Вот народ тот мессия – странная та миссия.
Залили мы стыки – белые и листики.
Не нужны эластики, дошли до схоластики.
Неучей те оргии – по Дарвину теории.
В явь потери Торы и плач по территории.
А ты случай жалость лей, влей её и в жителей.
Что как бес визжите: – Эй? Ей, ли до сожителей!?
Полежать бы в жите ль ей, радовать всех жителей.
Грязи с лужи же те лей! Чай, дойдет до служителей!?
И где бес покоится – люд, чем беспокоится?
Где святоши шаркали – жаром ты тем шар кали!
Изнанка из знания – шла на путь изгнания.
Злом и зло солирует – мозг и изолирует.
Трупы дня зомбирует, злобой изобилует.
Я и зло, зло лирою, зло и изолирую.
Щи На шали
Нам дело ли шили? Нас брали дни в клешни.
Свободы лишили – у власти, те, шершни.
Грозою дышали те пышные пашни,
А коды душа ли? Там ваши ли шашни?
Деньгой искушали, пилила шарашка
– победу вкушали, ведь смерть-то ваш маршал.
Но есть иск у шали – те падшие души.
Сплошные те куши, крутись ты, мартышка!
А наша ли ниша? Лепёшки картошки.
Дурная ли ноша – по лбу поварёшке!
За наши сна шали. И истины вспышки,
Твои глашатаи, вер бабы глупышки.
И так оплошали! Та вера пустышка.
Заполнят кубышки, попу несут лишки.
А клон тот ли с ниши? С них вышел страшило.
Два метра ли с лишним, страшный кутило.
И мы б не плошали! Забылись на малость.
И мать утешали, на правду взяв смелость.
Рвалась ввысь душа ли? У круга параши.
А что нам внушали? С той с манною кашей?
А хватит души ли, уж едут там крыши?
И дело нам шили. А станет ли краше?
Надежду душили. Под бурные марши.
Пожары тушили, под бурные фальши.
Подлянку ту шили. У каждого шишка!
Вам комплекс страшилы – закрылась тьмы крышка.
Щи Ну варишь
Что вся страна не нувориши и все сидят в какой-то нише?
Ты, почему не нувориш, ишь? Скажи! Башкой не варишь?
Ну, не нова та суть скандала: – Ты не наваришь капитала?
Ты не орёл, ведь снова решка, и прав был наш, на то, воришка:
– Играете вы понарошку, и нам видны там пана рожки.
И собираете вы трёшки, едите то, аж до отрыжки,
И вспоминая про ватрушку, за что затеяли интрижку,
Стелили красную коврижку, тем лишь, кто пишет боссу книжку.
И ты изобрази врунишку – крутись-крутись ну, как мартышка.
Мол, выпил ты слегка винишко, тебя простят ведь ты плутишка.
Все помешались там людишки, лишь что стянуть, у них мыслишки.
И бьют вас боссы как орешки! Эй-эй, орлы, опять вам решка!
Тем дополняете кубышки, что провернули те делишки!
И не туда ведут дорожки, что повылазили и рожки.
Но ты ведь вовсе не воришка, а с тачками, как новый рикша.
Вам это вовсе не шансон он и шансов нет и нет, нет шансов.
А кто деньгами там кроша – ша! Поехала-то видно крыша!
А в остальных то рикошеты, ведь объегорили их шкеты.
Кто держит воду в решете – те! И как вопрос такой решите,
Мат не замажет бреши эти. Брешите! Так ещё брешите!
И лёг там мат в основу речи. Ну, вам там лучше не перечить.
И день течёт в канаву речек, что ж заблудился человечек.
Вот льются слёзные ручьи и: - Друг выручи, не пхни же с кручи!
И руки тянутся как крючья, а жизнь такая эта – сучья,
И в век вот этот злополучья, уж, наломали леса сучья,
И отрешенье, отрешенье – там всё зависит от решенья.
Щи общества ошибок
Криво зеркало-то, о тор жжения
и самосуд - само отторжения.
То ошибок мира отражение –
перекошенный от ражи и не я.
Говорю я вам, да вам, что ржа не я,
не мои вам, там-то, слышны ржания.
Говорят, в грязи-то, по дно шин и я –
роли там имеют подношения.
От ношения вам подношения –
улучшаются и отношения.
Свет по уши сел по куши и не я,
а готовит тьма тьме покушения.
Шла пора жжения, по раж жжения
и фактически то поражения.
Навалились те напасти жжения –
не подвигнут, уж, на постижения.
Уж по коридорам пас три Жени я,
теперь в монахи вот пострижения.
Запах тот со рта – при, о, брожения,
это разве от преображения.
Вам сказать? При уме меньше и ни я,
к чему ваши те приуменьшения?
Было ада, ведь при умно жжение –
быстро шло сплетен приумножение.
Говорю вам злобы той прочь тени я –
зло от неправильного прочтения.
Тот раз дрожь инея, ел драже ни я,
вызывал их, значит: раздражения.
И вот дико тут раз ору же ни я –
комплекс зла встал от разоружения.
Удивляет ли раз поражение?
Скверные, верно, распоряжения.
И раствором брызгал раз сто рже ни я,
но с металлом нет ей расторжения.
Рос тор – жжения от расторжения.
Ржал-ржал, ржа ни я и слышны ржания.
И уж пьяным-пьяным с лужи, и не я
проповедовал служения.
Пал и откопал вам низ вер же ни я,
и те мата попов извержения.
Наловил-то унии чижей ни я,
для церковного уничижения.
Веру сводит у ни что жжение,
иль то разума ли уничтожение.
Видел вымокший ус луж уже ни я,
и пошёл-пошёл я в услужения.
Слышал мат тот из уст Раши и ни я,
и он применён был в устрашения.
Щипок зла
Началась она мистерия, а у боссов там истерика.
Вот включили мы и стерео, для той радости историка.
И пошли о суеверии исключительные серии.
Эта странная риторика не для нашего то шарика.
Были бы мы-то как пастыри – клеили на рты бы пластыри
И вся паства были пехтери, переплавишь ль их в конвертере.
А столица масс избранница, пьяница она, жеманница.
Патриарха-то избранница и его же, и посланница.
Там попов, тот шабаш – оргия, о святом она Георгии,
А они такие добрые, да на всякое-то борзые.
И достала их коммерция, навалилась как инфекция,
А в башке у них инерция, переели видно специи.
И видать пропиты истины, да еще как видно исстари,
А делишки их озёрные, заподозрены – позорные.
Не пришлось бы поплатиться – да на саван менять платьице.
Всё за счастье телом платится!
Слышишь церковь ты развратница!
Голословно пишут очерки, как врачей-то странны почерки.
Святость там для очернения, святость там на огорчения.
Вот такие святых мнения, вызывают изумления.
Ах, тропинка черна, илиста, а святая мразь задириста.
Щипок
Звучит, звучит-то ода ли? То о, далёкой дали.
Писал её Дали, и вы о ней гадали.
Где ж дали и где ждали? И от стыда же алы.
Ну, ждали, а дождя ли? А была в том нужда ли?
И дуры, ну, уж дались, тем, кто того нуждались!
Они ко всем, ведь, жались, как знать, какая жалость!
Дожди те тучи дали и мрут все от дождя ли?
А те, ведь оду ждали и периода жали.
Поёт и ода ж дали! Поёт и от дождя ли?
И знатный о, дож Дели! Сказал ли, о дожде ли?
Не будет и дож дуться, когда дождя дождутся.
Дождёмся ли суда ли? И ты придёшь сюда ли?
Щит плоти
Есть бетонные на дубе латы и нести вам плату на доплату.
Ах, как бьёт, как бьёт вас жизнь дуплетом,
а начальство то, ну, как дуб летом.
И над чем же будет Надя плакать?
Ишь, слёзы-то текут на плакаты.
Ведь огромные боссов откаты – им, видать, на то, ума палаты!
Но на шатком жизненном плоту, вовремя неси, за плоть, ту плату.
И за тело-то своё плати ты. Таково устройство – дело плоти.
И вы всегда за мечтой в полете и вы не думаете о плуте,
Вы мечтаете о победе, а оказывается вы в бреде.
И ты детей-то плоди тут в поте, и ты будешь, как всегда, в заботе.
Ведь, откроют взводы оба рты и, скажут: "Вот не делала аборты!"
Крик о магии и крик о порче, а то может, голову морочу?
О своём земном ли палаче - птица горькая жалобно плачет?
Это плато ума не палата! Кровь стекала, прямо, прям по латам.
Не прожить, на плато, за зарплату. Там тревожит заря зря и Лету.
И уже готовы вы и к лёту, чтоб покинуть клятые те клети.
Но сети-то палача удача, ему зло шло процентами плача.
Нам остались лишь одни заплаты. Я давно не имею зарплаты.
Зря заря та прячется за плато, как дитё за мамино-то платье.
И всё будет, мне там, по плечу.
Ну, как что, ты сразу: – В поле тучи!
И главное в жизни это куши! – И вот потому здесь поле чуши!
Лезет чушь и оскверняет души, и закроет, пошло, матом уши.
От безделья бьёт магнат баклуши и смотрит, как умирают души.
Страна злобы, крови, да и плача. Все века не может жить иначе.
И смотрят палача на вас очи, и страхи ада, и страхи ночи.
И только голову нам морочат, а сказать яснее и короче:
Зря-зря, этот мир негодный зачат! Все его знамения - горе значат.
Щуп совести
Свести в ад могут зависти? Вам не писать там повести!
Народ с неё как вывести, воззвав к его, что, совести?
Держать как, их-то в здравости? Чтоб понимали новости.
И что от СМИ лукавости! По вести вам и повести…
Навалились эти горести – следствие от рьяности.
Тянулись дни той серости, зачем же бед там сервисы?
Хотите ближе к истине – совесть, мысли чистые!
Но смерть эта на крестике и мысли неказистые:
– Не вырваться из мистики! – где зла от вер наместники,
Где в злобе ненавистники и ну, пыхтят завистники.
И истины те сочные, и правдою лучистые.
Рвёт чернь та зла от патины – не надо злата, платины.
На церкви те зла патины – кресты, смертей апатия.
Той глупости отметины, то золота блеск палевый.
Уж расплясалось зарево, а в голове то марево.
Вам не хватает времени, и ум сгорает в пламени.
Щур чересчур щурился
Магнату иск-рывок, афёр сеть и фальшивок,
Раскручен жерновок, для зла то цепь обновок.
То смерти лжепророк и мир погряз в наживах.
Пустили зла валки, злом сеют искры волки.
Пустое СМИ толки – всё толки перетолки!
То миру поводки – волков эти повадки.
От правды там клоки, остались только склоки.
Загнившие мирки они в плену мороки.
Богатеньких плевки – ясней не станут мраки.
И жизни той тиски, и негодяев иски.
И зависти мазки и безразличных маски.
Умрёшь ты от тоски, а ложь несут киоски.
И в пропасть ту пике. Вглядись ты в лики клики!
Ты снова в тупике – над всем смеются лики.
Пинок там на пинке – умы от них калики.
И не дадут руки, лишь плутовские трюки.
И там свои круги, и всё сплошные мраки.
И совести клоки, и жизнь сплошные склоки.
Прощают им грехи, их балуют подружки.
Расставлены круги - кружки-кружки и кружки.
Для них то остряки с других снимают стружки.
Нам дороги – долги! Дороги очень долги.
Не видно там ни зги – всё толки кривотолки
И ты себе не лги – передерутся волки.
И в нашем-то краю – всё движется по краю,
И мир наш на краю и ад там будет раю!
И всем там петь в строю, да на радость строю.