До Пасхи...

 
Оставалось всего несколько дней до  Пасхи, и Ирина просто решила прогуляться по улице, что  в Микрорайоне “Серебрянка“ ведет непосредственно к Храму Андрея Первозванного: прекрасный выстроили Храм, просторный, внутри светло,  интересно. Богатое убранство церкви завораживало своей таинственностью. Огромный иконостас  обращал на себя внимание великолепной работы иконами Николая Угодника, Ионна Крестителя, Сергия Радонежкского, Пречистой  Девы...  В центре, почти в человеческий рост, икона  Иисуса Христа.  Побыть в таком храме, хотя бы полчаса постоять у любимой иконы Божьей Матери,  молясь о здравии своих близких, дорогого стоит. Проверено — выходишь, как будто обновленной, очищенной...

Ирина не пошла по центральной улице, а спустилась вниз к частному сектору, ближе к водохранилищу, где когда-то стоял старый деревянный дом, в котором еще десять лет назад жил отец Андрей, ее духовный  наставник. Она частенько заходила к нему в гости по пути домой из школы еще будучи совсем маленькой девчонкой. Ему можно было рассказывать все, что случилось, что болело и скапливалось на душе. Она вспоминала  счастливые минуты общения с этим мудрым, пожилым человеком, и, как ей после разговора становилось тепло и радостно, и все беды, которые происходили с ней в школе или дома, уходили на задний план.

Вот и сейчас ее тянуло именно к этому месту. Она быстро спустилась вниз к водохранилищу и пошла вдоль  берега.  Метров через пятьсот  увидела знакомые очертания старого, разрушенного временем, дома, почти уже разобранного на доски местными жителями. Несущие перекрытия еще крепко держались составляющими стены толстыми бревнами. Она поднялась по покосившимся ступенькам в почти прозрачный дом, и на нее пахнуло знакомым запахом старого, внезапно покинутого жилья. Железная, никому не нужная кровать с истлевшим матрасом стояла в углу, на ветхой, прогнившей насквозь стене, висело распятье. Ирина перекрестилась и сняла его ...

— Добрый день, батюшка.
— Аааа, Иришка, ну, здравствуй, здравствуй! А давненько тебя  не было. Уже, поди школу заканчиваешь?
— Да, вот 31 мая первый экзамен.
— А ведь ты не просто так зашла,  правда? Что же глаза у тебя такие грустные?
— Да и не знаю, как сказать,  неловко как-то,  экзамены выпускные, а я думать о них не могу.  В восьмом классе мне понравился мальчик  один,  одноклассник,  зовут его Сергей. Умный такой,  симпатичный,  почти отличник. Все девчонки из класса  были в него влюблены,  ну и я в том числе. Но странное дело, как только он чувствовал к себе повышенное внимание какой-либо девочки,  начинал издеваться над ней, мол, не его круга птаха. Все в классе уже об этом знали. А  в десятом классе к нам пришла новенькая, красивая такая девочка, высокая, стройная. До сих пор помню, как он хохотал над ней на переменке после урока физики, где она откровенно “плавала“  у доски  по недопонятой теме… От нахлынувших неприятных воспоминаний у Ирины даже зазвенело в ушах. Сережины неприятные слова будто стегали ее изнутри розгами.

Вспомнилась и последняя, произнесенная отцом Андреем фраза:
— Бог наделил твоего Сергея острым умом, но отнял у него кое-что другое, что не приобретешь ни за какие деньги. Ты не печалься, девонька, видно Бог тебя миловал от того, что выпадет в жизни тем, кому придется жить с твоим Сергеем бок о бок всю жизнь.

Как-то мгновенно пронеслись все эти воспоминания в голове у Ирины о ее первой несостоявшейся любви, о ее молодости, о том возвышенном состоянии счастья и полета внутри себя, которые она чувствовала тогда. Она понимала, что  так и не забыла свою первую любовь, и никогда ее не забудет. Потом, уже через несколько десятков лет на вечере одноклассников она узнала, как несчастливо сложилась  у Сергея жизнь. Слишком большая популярность у женщин привела к тому, что гордыня его, видимо, переросла в нечто такое, что так и не позволило сделать хороший выбор: женился он не по любви, все выбирал и выбирал себе умнейшую и достойную, а вот ту, которую  смог бы просто полюбить не нашел. Женился  на простой девушке из деревни, не устоявшей против его красоты и ума,  которой “случайно“ сделал ребенка. Родилась недоношенная умственно неполноценная девочка. Даже как-то странно говорить такое о ребенке. Как можно говорить такое о ребенке?! Он просто другой, немножко не такой, — как и все! Но  это ребенок, чье-то счастье, кровиночка, чья-то радость и надежда. — Горе такое, что врагу не пожелаешь. Стремление быть успешным все-таки увенчалось победой: он стал  начальником отдела одного крупного НИИ, видимо в этом было его счастье и полная реализация своих недюжинных умственных способностей, которыми он так гордился...

Чувство огромного сожаления, что  ничем нельзя помочь в таком горе  человеку,  в которого она была так влюблена,  овладело ею. Да и чем бы она могла ему помочь? Он,  богатый состоятельный человек, не смог  ничего сделать для    больной дочери.  Жена его в молодом возрасте серьезно заболела и умерла. Сергей остался один с совершенно больной дочерью,  которую впоследствии определил в специнтернат… Да и нужна ли ему будет ее помощь,  подумалось Ирине,  и ей вспомнились последние события  встречи выпускников: она просто случайно заглянула в незакрытый класс… Стало понятно,  что изменений в лучшую сторону с Сергеем не произошло,  даже  пережитое не смогло изменить его падкую до женского пола натуру. Чем тут поможешь этому  грешному до мозга костей человеку...


На душе сразу стало теплее, как будто отец Андрей вот только что  благословил Ирину снятым  со стенки распятием. Она вышла  из полуразрушенного ветхого строения и пошла вдоль берега водохранилища, так и сверкавшего от лучей  пробудившегося от зимнего, неоправданно долгого каприза природы,  солнца. Утки, видимо, почувствовав настоящее весенне  тепло, громко  резвились недалеко от берега, и Ирина с интересом наблюдала, как  удивительно красивый селезень играл с подругами в  привычные  птичьи весенние игры.

Вспомнился и телефонный разговор с одноклассницей,   старой подругой и соседкой. Прожито на одной лестничной площадке почти сорок лет.  Иногда она звонила Ирине по старой памяти и рассказывала обо всех новостях,  произошедших  с  соседями и  друзьями по школе. Конечно же Ирину интересовало, как живет ее первая любовь. Оказалось, что сейчас он один,  повторный брак с когда-то влюбленной в него девушкой из класса закончился  крахом.  Причем причиной к этому послужило именно дележка нажитых богатств между ближайшими родственниками,  подсчеты,  кто,  кому и чего должен. Союз их развалился,  как замок,  выстроенный из прибрежного морского песка от первой же набежавшей сильной волны,  на гребне которой новоиспеченным виндсерфингистам удержаться не удалось.

Подумалось о детях, которым пытаются помочь миллионы людей, не жалеющих своих последних пенсионных трешек, лишь бы только была набрана спасительная сумма для  операции за границей. Радовало Ирину то, что такие суммы набирались, и что она тоже своим, пусть небольшим ежемесячным вкладом (звонком по телефону) могла участвовать в этой благотворительной помощи.

До Храма оставалось пройти совсем немного, его золотые купола сияли на фоне чистого, без единого облачка, неба. Весной пахло от живо качающихся веток елей,  от растущих возле входа  крокусов, от расцветшей нежно-рыжей вербы, что покрылась уже клейкими восковыми, еще  маленькими листочками. С высокого холма вниз к зеркально-чистой глади воды спускался старый яблоневый сад, чуть покрытый зеленой порослью, открывался прекрасный вид на водохранилище.  Ах,  какая красота… Природа дышала весной,  и Ирине так и хотелось пуститься бегом  вниз по великолепному  саду прямо навстречу  теплому,   горьковато-терпкому  ветру,  как когда-то она это делала с местной ребетней в детстве...

Весна! Весна! — как-будто кричали  в синей вышине чайки. Знакомый запах ладана, слился с невероятно нежными весенними флюидами оживающих  яблонь и сильно дурманил Ирине голову.  Перекрестившись, она вошла внутрь, подошла к любимой иконе  Божьей Матери и поставила свечу во здравие Сергия и его дочери Алены,  присела на рядом стоящую скамейку и подождала, пока догорит свеча, мысленно  произнося молитву.   

Добралась до дома Ирина где-то к вечеру,  вошла в  подъезд и нажала кнопку лифта вместо  пятого этажа на девятый, куда частенько звала ее покурить соседка из квартиры напротив. Лифт плавно остановился на девятом этаже. Она вышла на балкон и резкий порыв ветра подхватил  ее золотистые длинные волосы,  как осеннюю паутину в бабье лето. Открыв боковую дверь аварийного выхода, Ирина шагнула навстречу так  нежно обнимающему ее ветру...

До Светлого Праздника Воскресения Христова оставалось всего два дня.