День был летним и жарким. Солнце уже перевалило за полдень и в сосновом лесу стойкий аромат разогретой хвои заполнил собой все пространство, смешиваясь с запахами грибов, земляники и ярких цветов, украшающих лесные прогалинки. Неспешно по лесу шла невысокая и худенькая девушка с корзинкой на руке.
В корзинке у нее лежала тонкая кора сосен, из которой можно было создавать красивые фигурки и наклеивать их на холст, а затем украшать сухими цветами и травинками, создавая нехитрые, но очаровательные картинки. И поэтому, рядом с сосновой корой в корзинке соседствовал букетик скромных лесных цветов, в котором желтые яркие лютики переплетались с милыми колокольчиками и маленькими розовыми и белыми лесными гвоздиками. Желтые звездочки зверобоя соседствовали с пряно пахнущими соцветиями тысячелистника. Но самыми прекрасными в этом букетике были алые маки, собранные у дороги, на опушке леса - их шелковистые лепестки сияли как пламя.
В корзинке был и второй букет - из земляничных стеблей с темно-зелеными листьями, нежными белыми цветами и красными пахучими плодами, ради которых и было затеяно это путешествие по давно знакомым прелестным лесным полянам.
Простое открытое белое платье, украшенное маленькой бледно-розовой розой, приколотой у сердца, как брошь, свободно падало до земли, и пока девушка шла, то и дело цеплялось за ветки и траву. Длинные рыжеватые волосы под порывами ласкового ветерка то легко взлетали над обнаженными плечами, то опадали, рассыпаясь в беспорядке, и закрывая лицо. И тогда девушка отбрасывала их назад движением головы и зеленые глаза ее смеялись, потому что ей нравилось, как проказник-ветер снова и снова путал волосы, приносил далекий птичий щебет и кружил голову изумительными запахами соснового леса.
Временами девушка наклонялась, чтобы сорвать цветок или, раздвигая зеленые листья на полянках земляники, искать красные искорки ягод, притаившихся в тени.
Подойдя к очередной полянке земляники, девушка присела и провела рукой по листиками, отодвигая их в поисках ягод. Вот одна, вот другая… Она стала срывать их, и вдруг ей показалось, что среди листочков блеснула яркая искра. Сердце глухо стукнуло и жар, охвативший тело был настолько сильным, что воздух вокруг стал плыть маревом. Наклоняя голову то в одну сторону, то в другую, девушка пыталась снова уловить этот блеск, но нет… в тени листиков больше ничего не блестело. Она снова провела рукой по листьям, сорвала несколько ягод и поднялась, но едва успела ступить несколько шагов, как прямо под ногами промелькнула маленькая ящерица и застыла на краю земляничной поляны. Сделав пару шагов к существу девушка вдруг увидела, что это вовсе не ящерица, а крошеный, размером едва ли больше ладошки, дракончик. Он молча уселся под земляничным листком, в тенёчке, и словно ждал, когда на него обратят внимание. Чёрная чешуя его поблескивала фиолетовыми искорками, а угольки-глаза пристально смотрели на девушку. Время от времени, словно от волнения, дракончик выпускал из ноздри тоненькую струйку дыма, завершавшуюся крошечным язычком пламени и тогда слышалось лёгкое «пуфф».
Осторожно поставив корзинку на землю, девушка легла на живот так, чтобы хорошо разглядеть дракончика, но не испугать его. Однако тот вовсе не испугался, а издал гортанный крик, и девушке показалось, что он назвал свое имя. Медленно протянув к дракончику руку ладонью вверх девушка, чуть улыбнувшись, сказала:
- Я - Ильмаа.
Дракончик безбоязненно направился к ее руке и, взобравшись на ладонь, неспешно пошел к плечу, то и дело взмахивая крыльями, а добравшись, уселся буквально возле уха, издавая урчание, похожее на урчание кошки, но более басистое и раскатистое. Такое расположение к ней незнакомца было очень приятно, и Ильмаа решила немного отдохнуть, слушая драконье мурлыканье. Она подложила ладошки под подбородок и, прищурив свои яркие глаза, стала смотреть в тень земляничной полянки. И снова блеск… Нет… сейчас это точно не показалось, потому что как только Ильмаа увидела сверкание, дракончик встрепенулся и заурчал еще громче.
-Это твое сокровище, малыш? – спросила девушка – я только посмотрю, что это…
Ильмаа протянула руку и, раздвинув тонкие стебли земляники, подняла маленький камешек темно-красного цвета. Это был не просто камешек – это было рубиновое сердечко и, как только пальцы девушки его коснулись, она вновь почувствовала горячую волну и воздух замерцал. Сев на колени, Ильмаа стала рассматривать сердечко. Ах, каким же оно было красивым! И так великолепно сияло у нее на ладони, распространяя волны тепла, что расставаться с ним очень не хотелось, и уж тем более не хотелось оставлять его здесь, на поляне. Но ведь это было «сокровище» маленького дракончика и Ильмаа, конечно, не посмела бы его забрать. Пока она любовалась сердечком, дракончик перебрался с её плеча на ладонь и передними лапками взяв камешек, прижал его к груди, а потом снова положил на ладошку девушки, выжидательно глядя ей в глаза. Жест был настолько красноречив, что Ильмаа растрогалась чуть не до слёз – ведь этот крошечный незнакомец, возможно, дарил ей самое дорогое, что у него было, а у неё даже не было нечего ценного, что можно было подарить ему в ответ. Словно прочитав ее мысли, дракончик, вскрикнув, расправил крылья и, плавно поднявшись в воздух, перелетел к розе, приколотой на платье. Уцепившись коготками за ткань, он застыл в смешной позе, с вытянутой шеей, нюхая цветок, и сам стал похож на драгоценную брошь. Девушка отколов от платья розу, положила ее на землю, а затем, осторожно взяв дракончика, поставила его рядом. Он обхватил лапками стебель цветка, взлетел и… пропал. Если бы не рубиновое сердечко, согревающее ладонь, то Ильмаа подумала бы, что все это ей привиделось или приснилось. Ведь волшебные и пророческие сны так часто посещали её, сколько она себя помнила, что необычные события, происходящие в жизни, уже давно не могли ничем удивить, а лишь давали намёки на развитие событий и обозначали возможные пути, выбирать которые, впрочем, приходилось самой, без чьей-либо помощи.
И теперь девушку охватило волнение, она чувствовала, что произошло что-то особенное, что впереди ждут события, которые могут полностью изменить её жизнь, но вот готовности что-либо менять Ильмаа не ощущала.
Перебравшись под толстую старую сосну, отбрасывающую негустую тень, Ильмаа легла на спину и закрыла глаза – так ей лучше думалось и мечталось; так к ней, с видениями и снами приходили ответы на вопросы, которые она задавала Бесконечности. Вот и сейчас, в душе родился вопрос, вспорхнул алой бабочкой и унесся с ветром высоко-высоко и вскоре девушка не то, чтобы услышала, но поняла, что ответ придет неожиданно…