«Я люблю тебя», — многократно не говорит он.
Через годы нежность дается почти со скрипом.
Не выходит всуе — словно он слух ей режет. Реже, реже ее ощущать в себе, слушать реже.
«Я люблю тебя», — немота раздирает горло, тихим рыком, бессонницей дикой выходит гордость.
Захлебнуться бы ей, отлежаться на дне, всплывать и отмолить ее человеческим кратким «хватит».
«Я люблю тебя», — рев мотора, шальная трасса, если надо, он за молчание будет драться.
Если нужно, перегрызет, разорвет, отрежет эту донную, нутряную, дурную нежность.
«Я люблю тебя,
я люблю тебя,
и пока я...» — и пока он там корчится в судорогах, смолкая,
гром грохочет, прибой бушует, гудят клаксоны, заглушая нежность, которая в нем весома.
Это вязкое естество, словно гуталином, мажет сердце, стихает и снова в нем ноет длинно.
«Я люблю тебя», — и немота прожигает кожу.
Вдруг она так же точно не скажет ему «я тоже».
30.07.18