30. о7. 18. 3.41
Ты искала меня, когда мысли душили, когда мир забывал, что такое улыбка.
Так цветок тепла ищет, когда наступили ледники, а надежда совсем уже зыбка.
Ты звала, ты кричала, и сны твои были, как тревожные звуки изломанной скрипки.
Скалы тёмных высоток блюз нОчи кроили, разметал бриз окурки, бумажки, ошибки.
В верхней деке небес быстро таяли звезды. Над остывшими крышами вешали солнце.
Этот город, как голод, когда уже поздно возвращаться и знаешь, ничто не вернётся.
Рассыпался регистр, пел сквозняк подворотен, где-то колокол тронул бессонье собаки.
Вырезал новый день на душе моей Один, и сочились по нежности рунные знаки
Алым соком эмоции, нервною дрожью, ощущением, что небо над нами смеётся.
Умирая любовь, покрывается ложью, словно корочкой рана. Где тонко, там рвется.
Я тебя находил по сиянию света, по оттенку октав, по мелодии лиры
Я тебе приносил к ногам сердце поэта, веря, что нет надёжней хранилища в мире.
Только все слишком хрупко, здесь все понарошку, в сундуках запылятся стихи и признанья.
Крутит мельницу вечность и сыпется крошка. В пыль стираются звезды, мечты, мирозданье.
И не тронуты смыслом немые глазницы. Одиночество точит своё веретёнце.
За окном тишину ранил звук первой птицы. Над остывшими крышами вешали солнце.