как-то я сказал тебе:
«как жаль, что я не умею плакать».
меня было не заставить искупать
глаз в слезе,
даже если выложить предо мной
кошачью падаль.
ни под грустную скрипку,
ни под горчащую «Шипку»
не заставить излиться соленой жидкостью.
не заплакал на последнем звонке, пустив шарик загаданного желания.
не заплакал и на рождения дне
от маминого в поздравлении
голоса дребезжания.
мои слезные железы - иссохший оазис
посреди пустыни.
мое безразличие мрази - причина вечно каменной
мины.
так было.
теперь ты ждёшь меня
непоколебимо:
будь я под синькой, травой и хрен знает чем.
наверное,
это дело гиблое.
и теперь меня не исправит даже
алконаркодиспансер.
встретишь меня дома - я, не спросив, шагну чрез порог.
тихо вздохнёшь, промолчишь, видя, как валюсь с ног.
и с материнским укором поцелуешь в лоб,
уложив в постель и накрыв одеялом.
утром нас обоих ждут увлеченные повышенным тоном
бытовые дебаты.
ты принимаешь меня, несмотря ни на что.
и в этом я тебе благодарен.
я действительно не умею плакать.
но только отчасти:
слеза нежданно накатит только
в приступе счастья.