Я хохотала, когда собаки лаяли воем,
Когда дети визжали в пруду.
Когда от скуки люди на взводе
Забыли посетить Слободу.
Я смеялась подле фиалок,
Да майских мятых кустов.
Я визжала, когда руки цыганок
Тянулись за монетой чужой.
Я показывала всем фиги,
Да топтала ржавый песок.
Мне нравились визги
Тех, кто принял на себя весь порок.
И когда твой гроб вместили под землю,
Когда колбы с деталями остались на воле.
Я поместила в нашу газету
Вещание о нашем разбое.
Я оторвала от сердца кусок,
За мрамором спрятала мозг.
Я отдала последний исток,
Который замаскировался под дряблый киоск.
И когда ты умер, мне стало смешно.
Ведь я хохочу от смычек у лужи,
От апельсиновых корок и вошь,
Да от блудной чуждой подруги.
Я хохочу, когда небо заливает грозою,
Когда розетка визжит от замыкания,
Да хохочу от попыток с звездою
Познакомиться с созерцанием.
Но, нет, когда ты медлительно умер,
Мне вовсе не было смешно.
Мне было страшно от каменной бури,
Что просто нет слов.