Сортировка голосов по убыванию
голоса
31. Лана Юрина Сливы 20
60. Тимофей Бондаренко Пилат 20
52. Селена Ка Бел-горючее 17
14. Вера Да Юра 2 Лоскутное одеяло 16
51. Ольга Хворост Эмигрантское 16
13. Василий Толстоус Не двигайся и руку опусти 15
17. Владимир Сорочкин Он шел в ночи… 15
11. Валентина Калёва По старинке пишу письмо 14
26. Екатерина Падукова Когда не спится 14
24.. Гольгертс Audi цвета вишни 12
35. Мелвик Скоро... 12
37.. Михаил Рогачёв Город несбывшихся грёз 11
38. Надежда Гирявенко За окошком –дождь 11
21. Галиаскарова Елена Мотыльки 10
23. Гера Шторм Облако 10
46. Олег Михейкин Скверик 10
08. Барракуд Patek Philippe 9
29. Ирина Полюшко Мечтатель 9
33. Марго Сергеева Палаццо 9
15. Владимир Демидов Пп Сны 8
50…Ольга Светова Игра 8
53. Сергей Кривонос Словно пытаясь играть .. 8
05. Александр Носачев Под радугой 7
34.. Марина Капуста Что будет снами 7
49.. Ольга Королева Вечер под Суздалем. 7
63. Юрий Пестерев Зимняя сказка 7
22. Геннадий Маков Море качается раз 6
54. Сергей Ясонов Зазеркалье 6
55. Сергей Хард Сегодня 6
03. Александр Быстров 4 Билетик 5
25. Евгений Аксельрод Домино 5
28. Игорь Олегович Кузнецов 1906-ой… 5
42. Нестор Иванофф Возвращение 5
44. Новикова Таня Колодец 5
58. Сысойлов Николай Крипто-сонет покаянный 5
61. Хорошо Темперю Клавир Привет 5
64. Юрий Рехтер Продолжение 5
02. Алексей Бекорюков Сквозь бытие 4
12. Валери Сун В молчании 4
20. Галина Лифанова 2 Благодарность 4
27. Елена Чернышова Щербакова Моей душе 4
30. Ирина-Сова Город-призрак 4
57.. Соэль Карцев Одиночка 4
07. Арвачёва Любовь Родные 3
39. Николай Бошинцев Глобальное потепление 3
43. Неутомимый Читатель Молчанье 3
04. Александр Кременьч Перерождение 2
06. Апполония Владимиру Высоцкому 2
10. Борис Балицкий Кто про что а вшивый, про 2
16. Владимир Скрытный Люди, которых не было 2
18. Волков Владимир Пальмира 2
19. Галина Кадацкая.Впроголоса скажи и я поверю 2
40.. Николай Сыромятников Ценителю гармоний 2
41. Нина Цурикова Белые росы 2
47. Оксана Мякишева Давай посидим на пороге 2
56. Сержант Пехоты Что за чертовщина 2
09. Безумие Фрейда Письмо советскому 1
32.. Лора Круг Под маской 1
36. Михаил Жовнерчук Я тобой очарован ,Россия 1
62. Эдмар Над гипотетической бездной 1
01. Анна Гарм Злые гении 0
45. Огнич Нить Ариадны 2 0
48. Ольга Бурыгина Строптивая осень 0
59. Татьяна Воровская-Русанова Мойщик душ 0
В голосовании приняли участие 32 человека, включая участников, арбитров, оценщиков, что соответствует условиям Летнего Кубка и
Номинации на Приз читательских симпатий.
Доступ по ссылке
А теперь награждение:
Звание Номинант на Приз читательских симпатий получают два стихотворения
Ланы Юриной «Сливы» и Тимофея Бондаренко « Пилат». Оба набрали по 20 читательских голосов. К званию прилагается Диплом и вознаграждение каждому
По 1500 стихобаллов.
Призерами в этой же Номинации названы
………………………………….........…..голоса
52. Селена Ка Бел-горючее 17 вознаграждение 1000 баллов
14. Вера Да Юра 2 Лоскутное одеяло 16… 800
51. Ольга Хворост Эмигрантское 16… 800
13. Василий Толстоус Не двигайся и руку опусти 15 …700
17. Владимир Сорочкин Он шел в ночи… 15…700
11. Валентина Калёва По старинке пишу письмо 14…600
26. Екатерина Падукова Когда не спится 14…600
24.. Гольгертс Audi цвета вишни 12…500
35. Мелвик Скоро... 12…500
37.. Михаил Рогачёв Город несбывшихся грёз 11…500
38. Надежда Гирявенко За окошком –дождь 11…500
21. Галиаскарова Елена Мотыльки 10…500
23. Гера Шторм Облако 10…500
46. Олег Михейкин Скверик 10…500
Стихи, отмеченные в Номинации на Приз читательских симпатий
Лана Юрина Сливы
Последний день последнего тепла…
Растерянное солнце крыши гладит
и сливы утопают в маринаде,
пока ты делишь жизнь напополам.
Глядишь на свой оконный силуэт,
на новые скруглённые изгибы –
не так давно тебе приснилась рыба
(хоть ей запретно верить в сорок лет).
И было всё: и страх, и стыд, и злость –
что ты одна, что раньше не случилось.
Но тут же, восхваляя Божью милость,
от радости смеялась – что сбылось!
Закатанные банки встали в ряд,
сменились день на ночь, тепло на ливень.
И в эту осень – нет тебя счастливей,
и всё равно, что люди говорят…
Тимофей Бондаренко Пилат
Как хорошо сидеть вдвоём,
Смотреть на восходящий месяц,
Вести беседу за вином ...
Да, кстати, - завтра... вас повесят ...
Болтают - истина в вине,
Слова общенья - больше весят.
Вы очень симпатичны мне ...
И все же завтра ...вас повесят ...
Наш мир так редко населён,
Людей с умом - один на десять.
Таких, как вы - на миллион ...
Мне очень жаль... что вас повесят ...
Как ваши речи глубоки,
Нам пробеседовать бы месяц,
Но летом ночи коротки ...
Светает ... скоро ....
.
Селена Ка Бел-горючее
Глухая чужеземная тоска звенит внутри, тебя не отпуская,
и ты идёшь по лезвию, по краю – чужому краю – сам себе дикарь.
Когда твой дом не дом тебе, не храм (за тридевять земель – почти у чёрта),
так хочется от крыш и улиц мёртвых уплыть к святым кисельным берегам:
туда, где стынет камень бел-горюч – начало всех начал и откровений,
где горлинка-заря в одно мгновенье рождает озорной червонный луч,
а воды рек живительно светлы, не скрыты за обманчивым туманом, –
прильнуть, припасть к земле обетованной сухой душой, истлевшей до золы.
И слушать, слушать молча тишину густых небес языческих, сварожьих,
прочувствовав нутром сполна (до дрожи) славянский дух, разлитый по всему
пространству первобытному, и стать – вне времени, вне жизни быстротечной –
разрыв-травой, Смородинкою-речкой, далёким отголоском птичьих стай.
И смолкнет чужеокая тоска – бесовская, тягучая, чумная –
в купальском солнце ласкового края, растает в белопенных облаках.
И заново появится в груди желанье видеть близкое, родное
в чужих глазах, подёрнутых враждою, и лицах незнакомых. Погляди! –
душа летит в расплёсканную синь –
три дня ей петь на воле песни ирьи.
а после…
после – пепел вместе с пылью.
…она уже не сможет
без Руси.
Вера Да Юра 2 Лоскутное одеяло
У Веры всегда и всё хорошо - просто не может быть плохо,
она говорит - мол, время пришло, что уж тут ахать и охать.
Живёт одиноко, особняком - в доме лишь кот-приживала,
он шить помогает из лоскутов памятных дней одеяло.
Судьба ей дарила разную ткань - бархат, сатин, бумазею,
но годы свою собирают дань и никого не жалеют.
А Вера хранит прошедшие дни самых обычных расцветок,
разгладит с любовью те лоскутки и возвращается в лето,
где платья нарядны и коротки из невесомейших тканей,
где крутит пластинка старый мотив - смотришь и легче ей станет,
как будто не чай - живая вода ждёт на скатёрке из крепа...
Не обварила б, случайно, кота -
Вера лет пять, как ослепла.
Ольга Хворост Эмигрантское
Я иду по городу, он многолик и многоголос,
он течёт мне навстречу по нагретой солнцем брусчатке,
ныряет в глаза, пропитывает собой насквозь
и выливается на улицу через пятки.
Вот проскочил взъерошенный рыжеволосый шкет,
за ним - старушка на синем велосипеде,
остановилась и с интересом смотрит мне вслед...
а эта приятная пара - мои соседи.
Город пьянит и влюбляет, как молодое вино,
в бульвары, в соборы, в аистов на старых крышах,
"Gruezi!" - шепчу я ему по-швейцарски, но
он не понимает меня или пока не слышит.
И всё же я чувствую - он потихоньку во мне
осматривается и уже облюбовал себе угол;
я иду по городу, и с каждым шагом сильней
мы обживаем друг друга.
Василий Толстоус Не двигайся и руку опусти
«...Не двигайся, и руку отпусти.
Закрой глаза. Сейчас задёрну шторы.
Я записала твой последний стих.
Нет, не последний. Что ты, я не спорю…
Не поднимайся. Так сильнее боль.
Лежи. Дай, лоб попробую. Горячий.
Не ухожу. Я рядом, здесь. С тобой.
Как жарко. Пот. Смахнула. Нет, не плачу.
Ну что ты?»
– «Ближе. Ближе. Умереть
легко. Глаза закрою и – в дорогу.
Того, кем был, осталась четверть. Треть –
ещё глаза. Язык. Совсем немного.
Ты слышишь? Тише. Бабочка у ног.
Нет, на руке. Опять летит. Садится.
Ну, отгони. Я сам, когда бы мог.
У бабочек приветливые лица.
Вот и у этой. Что же ты кричишь?
Не слышу я. Движения инертны.
Трепещут крылья пламени свечи.
Все бабочки, наверное, бессмертны».
Владимир Сорочкин Он шел в ночи…
Он шёл в ночи, черней, чем дым
Над прахом деревень,
И тьма лежала перед ним,
Как собственная тень.
Он шёл быстрей, чем время шло,
Быстрей, чем мог идти...
Пустое, мёртвое село
Лежало на пути.
В дом постучал, но звук во тьму
Прочь унесли ветра,
И не открыли дверь ему
У этого двора.
Стучал он в дом другой, и вновь
Стучался в третий дом,
Но стук проглатывала ночь
На много вёрст кругом.
Холодным ветром пальцы жгло,
Но и в домах других
Они не слышали его,
И он не слышал их...
И тяжелела на плечах
Ночная круговерть,
И каждый звук, и каждый шаг
Был обречён на смерть.
... Он уходил на шум реки,
Как будто в мир иной,
И зажигались огоньки
В окошках за спиной.
Валентина Калёва По старинке пишу письмо
По старинке пишу письмо на обычном листочке в клетку,
А за окнами серый смог, духота – городское лето.
«Снова лето… Промчался год, день за днём целый год… Не верю!
Где же ты, мой гусляр Садко, мой любимый, моя потеря?
Ты так нежно мне пел романс, что смущённо умолкли птицы,
И казалось – сама луна на макушку сосны садится,
Чтоб запомнить твои слова и потом их шептать влюблённым,
Волны бросились целовать скальный берег и мох зелёный.
Кто бы знал, как жалею я, что на видео не снимала!..
Драгоценностей не суля, ты дарил мне совсем немало:
Жаркий шёпот, восход, закат, ночи страсти, и песни, песни…
Всё имущество – в рюкзаках. Отпуск – это всегда чудесно!
Мы вернулись тогда домой, с головою ушли в работу.
Почему с той поры, родной, не поёшь ни единой ноты?
Я скучаю по ним всегда, даже если ты рядом, солнце, -
Хочешь, мы полетим туда, где тебе опять запоётся?
Так работать – нехорошо! Нужен отдых – костёр, палатка,
И купания нагишом, и рассветы в объятьях сладких,
Чтобы всё вспоминать зимой…»
Как же всё-таки нынче душно!
Я дописываю письмо и кладу под твою подушку…
Екатерина Падукова Когда не спится
Когда не спится, и осень в окна,
когда от грусти одна на свете –
забыть, что было со мною, смолкнуть
и слушать ветер…
Что есть, что будет – не знать, немея
от тайной, нежной неразберихи…
Ночные листья шумят сильнее,
а в доме тихо…
Луна на стенах, часах старинных,
фруктовой вазе, упавшей набок
в густую россыпь лесной малины
и красных яблок…
Гольгертс Audi цвета вишни
то ли – в парке, то ли – в саду камней, то ли – вообще,
в каком-то тревожном сне. Седой пожилой человек в плаще
беседует с девушкой-эмо. У неё на запястье
ниточка красная на счастье. И как не упасть ей,
как не споткнуться по жизни, – не о том ли они
говорят? А ещё – на вольные темы, сродни
чему-то запретному. О явном и потустороннем
вполне естественно беседовать с умудрённым
жизненным опытом. "Нет", – говорит её
поза, "мне не пристало голодной змеёй
извиваться. Все мужчины – самцы, им от женщин
нужно только одно. Скрытое таинство трещин
их привлекает. Слетаясь, как мухи на мёд,
пытаются просто использовать, но никто не возьмёт
ни замуж, ни даже на берег в Анталию".
Седой оценил её узкую талию,
отметив, что девушка судит общо.
"Нет", – гласит его поза, "да разве ты можешь ещё
что-нибудь дать, кроме яркого оперения, пыла
притворного? Может и взяли бы, если бы было,
что брать. Впрочем, так есть и так будет всегда.
От сотворения мира и, видимо, до суда
страшного. Да и сам этот мир, по мнению многих,
падает к женским ногам, лишь потому, что те самые ноги
стройные по факту рождения. Но это не так,
когда бы духовность ценить не в пятак,
когда бы любили не только своё отражение; пошлым
не рукоплескали, где между плохим и хорошим –
глубокая пропасть, и ангел не выглядит демоном".
"Вы так, правда, считаете?" – волнуется девушка-эмо. Но
собеседник умолк, удивлённо разглядывая кривые
деревья и камни, как будто увидел впервые.
Что-то щёлкнуло в нём, отключилось и
лопнуло, а на главное не хватило сил.
"Да нет, – наконец, он вздыхает. – Просто на воздух вышел".
И тут подъезжающий юноша сигналит из Audi цвета вишни.
Мелвик Скоро...
Перевёрнута страница. За окном уже февраль.
Желтогрудая синица, как январская медаль
На меня косится строго сквозь тройной стеклопакет.
Снег подтаял у порога, но тепла пока-что нет.
Может так ещё завьюжить, замести поля окрест…
Вон опять снежинки кружат, словно тысячи невест.
Но уже в душе подвижки: скрипнул радостно диван,
Улеглись на полки книжки, сделан первый рейд в чулан.
Там, слегка покрывшись пылью, до весны умерив прыть,
Спят в углу тихонько крылья - скоро буду их будить!.
.
Михаил Рогачёв Город несбывшихся грёз
Ночь, но не скажешь, что поздно -
время проветривать сны.
Тусклые редкие звезды
в небе промозглом видны.
Ветер зевнет, засыпая.
Тополь знакомый замрет.
Красный пантограф трамвая
искрами брызнет на лед.
Цифра в наушники стонет.
Тру о подошвы асфальт.
Через забытые сто “нет”
в сердце проникнет печаль.
То ли гремит, то ли плачет
старый задумчивый мост.
Жаль, что не может иначе
город несбывшихся грёз.
Надежда Гирявенко За окошком –дождь
Хочешь, давай я приеду и вновь «зажжём».
Мы так давно не гуляли с тобой по крышам.
Помнишь: четыре квартала всё выше, выше,
Под облаками, под летним шальным дождём?
Я к тебе сердце во снах столько лет несу.
Если зажать, то оно не стучит – клокочет,
Иль шелестит, будто сорванный колокольчик,
От беззащитности сломанный на весу.
Голос звучит, словно выстрел, ну что ж, стреляй.
Бог, истоптавший и сердце, и мокасины,
Нам нашептал, чтоб раскрасили небо синим.
Только какой, чёрт возьми, из меня маляр?
В общем, не жду признаний, взводи курок.
Вся моя жизнь уместится в короткий выстрел.
Может быть, мы не костры, а всего лишь искры
Чьих-то далёких и жарко-хмельных костров?
Что ты молчишь? Что молчаньем ты мне кричишь?
Всё это слишком нелепо, чтоб быть взаправду.
Вот и глотаем мы будничных дней отраву
С памятью юности, счастья и летних крыш.
В трубке – молчания боль, за окошком – дождь.
Знаю, что ты не посмел о любви – не струсил.
Годы назад завязал своё сердце в узел.
Так до сих пор вот с завязанным и живёшь.
Галиаскарова Елена Мотыльки
Мотыльки собираются в стаи, летят на свет;
Чертит ночь на песке морском колдовские руны;
Не меняются жизни короткие сотни лет,
Словно зря дни сменяют ночи, а солнца – луны...
Мотыльки смотрят в небо с надеждою, ждут ловца,
Их трепещут сердца, дрожат золотые крылья;
С темно-алых магнолий на берег летит пыльца,
Разливается в воздухе запах густой ванили.
В тишине раздается шипенье и шелест крыл,
Мотыльковые взгляды злее, острее молний;
Обжигаясь о них, вспоминай, что меня любил
Много вёсен назад, а когда разлюбил – не помню...
Гера Шторм Облако
Жизнь кипела, бурлила, да выкипела, будто не было.
Паром вверх поднялась незатейливым, облачным кружевом.
Небо снегом набило его туго, выбелив набело,
а потом выбивала старательно, долго, безудержно.
Выбивалкой ли палкой-хлопушкой, большими ладонями.
Но посыпались белые мухи на землю осеннюю.
Ветер их подхватил, бросив колкую стаю, холодную,
мне в лицо и за шиворот с силою, злобно, нацелено.
Я стояла под небом, смотрела, как новое облако
очищалось легко от земного, ненужного, прошлого.
Ветер стих. Стая кипенных мух, успокоившись, около
похоронных венков улеглась снежно-льдинистым крошевом.
Олег Михейкин Скверик
Бывает, что время застынет встревоженно,
Как-будто само в свои силы не верит,
Когда ты нетвердо, годами стреноженный,
Заходишь в запущенный маленький скверик,
Где липы и клены в скрипучем поклоне
К тебе прикасаются нежно-печально…
Он раньше казался дремуче-огромным,
В нем детства хранились великие тайны,
И ныне хранятся…
Тропинкой заветной
Покорно пройдешь, догоняя ушедшее,
Сквозь что-то упругое, чистое, летнее,
К усталому вязу с поникшей скворешней,
К останкам скамейки…
Прошепчешь невнятно
Слова из любимой когда-то считалки-
И вот ты опять в позабытое завтра
На велике мчишься, летишь на тарзанке,
Молочные зубы теряешь в сраженьях,
Воюя оструганной палкой за «наших»,
Цепляешь занозы, сбиваешь колени...
Всё той же тропинкой, счастливый, уставший,
Из тёплого прошлого выйдешь обратно,
И, чтоб сохранить тепло,
Возьмешь, да и купишь в ближайшей палатке
Мороженое...
Эскимо…
Настоящей поэзии было гораздо больше, чем назвали голосовавшие ( а ведь никто никого не ограничивал в количестве..) было что и почитать и познать...Но на то он и конкурс, что нужно выбирать, а это не всегда легко..
Собственно, на этом всё. Немного отдыхаем и входим в Осень...
Всем СПАСИБО!!!