Этот город, за ставнями прячущий взгляд,
Разлинованный улицами, фонарями,
Здесь цикады ночами военный наряд
Отдают пересохшими голосами.
И луна на плацу, Млечным дымом дыша,
Равнодушно считает кресты на погосте,
И летит нерасчетливо чья-то душа
Сквозь Форштадт в запоздалые гости.
Старый город согрел свои кости жарой,
Словно чахлый казах в рваных складках халата.
Над пиалой фонтана густой мошкарой
Брызги в радуге красной заката.
И цейхгауз щетинится битым стеклом
На безлюбии выцветшем камнем белесым,
Здесь никто не привык перекрикивать гром,
Волочить за ковыльные косы.
Над приезжим поэтом, не смея дышать,
Реют нежные музы из шелка и стали,
И полынью, и мятой застелят кровать,
Над пружинами цвета потали.
И всю ночь тепловозные слыша свистки
У густой тишины, холодящей до дрожи,
Будет пришлый поэт, сдернув перстень с руки,
Ощущать город содранной кожей.