Куда ты едешь, мать твою?
Не пью, не бью, не подаю, не вьюсь испуганным ужом — лишь виноградом и крыжовником усыпаны кусты и плети; зелены-пусты все грядки, все лужайки, всё...
Куда, скажи, тя чёрт несёт?
Окончен бал, бери шинель. Ну хочешь, я прочту те Неллигана строчки наизусть и мы пойдём гулять в грозу, где арки каменно пусты?.. (Чисты — листы — кусты — мосты... Подставь ладонь под ливень рифм, из них любые забери, мне слишком много их, дарю).
И для меня сто строк не крюк, и рельсы-рельсы-шпалы-шпа... Нас было N, один упал, один исчез, один погиб. В тоннеле не видать ни зги, а над горой горит гроза, и выплывает дед Мазай на утлой старенькой луне...
Не приходи играть ко мне.
Не приходи, сойдёшь с ума, ведь я не ставлю шах и мат — я ставлю лишь вопрос ребром. Но под луною всё старо, и ты забудешь, кем ты стал — и вот чиста — пуста — проста — вся жизнь твоя передо мной: и листопад, и перегной, и поезда, и корабли; тот самый, первый комом, блин; и все стихи, и всё подряд, и то, о чём не говорят.
И я об этом умолчу: лишь намекну, совсем чуть-чуть, и лунным зайцем в лодку — прыг, несуществующей игры нарушив правила опять...
Не выходи со мной гулять.
Мне жаль хрусталь в твоей груди.
На бой со мной не выходи.
07.08.18.