Он любил писать море. Ежегодно приезжая в Крым, он посещал с мольбертом излюбленные каждым биением сердца, места. Он писал мыс Фиолент, холмы Балаклавы, бухту Омега. Часто продавал работы туристам за весьма хорошую цену и мог спокойно, месяц-два жить здесь. А за две недели до отъезда возвращался в любимый Коктебель. Попить красного вина и написать десяток коктебельских закатов.
Второй вечер подряд сентябрьская погода баловала. Закаты были красивейшие. Приходил он немного загодя. Сначала на холст ложились барашки волн. Он любил писать это ласкающее берег движение из череды барашковых гребней. Свои работы он так и называл " барашки 1" , " барашки 2". Второй раз, неподалёку, на маленьком песчаном пляже он видел сидящую в шезлонге женщину, в лёгком синем платьице и в широкополой соломенной шляпе. Сам он сидел на мелкой гальке, а она выбирала эту полоску песчаного уюта. Взглядом художника он оценил эту синенькую фигурку на песке у зеленоватой глади моря и хотел как-нибудь её написать.
"А что, если познакомиться?.." Она приходила сюда в одно и то же время с ним. С палочкой в правой руке... " Может, попала в аварию?.."
В третий раз художник шёл на своё место, немного волнуясь. Издали увидел фигурку в синем платьице. Уф! Здесь! В этот раз он расположился поближе. Мольберт поставил не к морю, а к ней, к незнакомке. И... стал работать. В процессе рисования он замечал, как она палочкой водит по песку. Посмотрит на море, на него... Или это ему кажется? Нет же, непременно в его сторону и тут же водит палочкой по песку. В этот раз художник не стал ждать заката. Воодушевлённый криками чаек и законченнным наброском "синей незнакомки в шезлонге", он направился к соседке.
- Здравствуйте!
- Здравствуйте!
Она ответила с улыбкой, как-будто смущаясь и он сразу всё понял. Её правая сторона лица была покрыта красным рубцом, захватившим даже губы. В правой руке, тоже обожжённой, была палочка. Правая нога из-под платья была тоже в рубцах. "Ожог" , - догадался он, но виду не подал. Его взгляд, как профессионала , упал дальше. Прямо под ним, на песке была картина, где он узнал себя, и свой мольберт, а перед ним были волны и ... барашки?
- О! Вы мастер штриха! Наверняка любите Херлуфа Бидструпа? И шутливо улыбнулся в её ... синие глаза. Его удивил чёрный гвоздик на конце палочки. Им она и рисовала свою картину.
-А кто же это, Херлуф Бидструп? Уж не художник ли? И улыбнулась в ответ. Он чуть наклонясь, учтиво представился .
- Алексей!
-Зоя! Она отставила палочку и ... протянула ему правую руку обезображенную ожогом. Словно бесстрашно и вызывающе проверяла его. Он наклонился и с щемящей нежной любовью прикоснулся к этой руке. И замер... Чуть запах духов и глубокая человеческая теплота. Женская! Невероятная!
Так родился их роман. Он узнал, что она снимает комнату на улице Набережной. А сам жил в небольшом коттедже на улице Пограничников. Так получилось, что он рассказал о себе, а перед этим , разумеется подарил Зое набросок "синей незнакомки". Она улыбаясь смотрела, а он сбоку любовался на выпавший из-под шляпы завиток её тёмных волос. Она рассказала, что ездит сюда из Вологодской области. Врачи ожогового центра рекомендовали этот курорт. Про несчастный случай Алексей конечно же не расспрашивал. Оставшиеся две недели они провели вместе. Он рассказал ей про Коктебельский залив - этот "край голубых холмов" - по-татарски. Они два раза посетили пляж " Прибой" , где в стародавние времена волны выбрасывали на берег опалы, оникс, яшму. Посетили и ночной клуб возле нудистского пляжа " Как ты Бель?", где под музыку и вино даже внезапно поцеловались. От губ Зои опять повеяло глубокой теплотой и Женщиной, от которой закружилась башка, посильнее, чем от вина. Посетили они и Дом-музей Максимилиана Волошина. Заходя в комнаты поэта , он ей прочёл строки.
" Дверь отперта. Переступи порог.
Мой дом раскрыт навстречу всех дорог.
В прохладных кельях, беленых извёсткой,
Вздыхает ветер, живёт глухой раскат
Волны,взмывающей на берег плоский,
Полынный дух и жёсткий треск цикад... "
- Так ты ещё и поэт",- улыбнулась Зоя.
- Нет! Это его стихи, Максимилиана Волошина! Этого русского бородача-богатыря.
Роман заканчивался. В последний вечер Алексей с невыносимой болью услышал рассказ.
...Горел соседский дом в посёлке. Раздались крики близняшек Юлечки и Улечки. Им было по пять лет и Зоя, не задумываясь,накинув смоченное водой покрывало, ринулась в огонь. Девочек спасла, а они опять ревут : " Пушооок... наш Пушооок..."
Зоя ринулась на истошное мяуканье. Она нашла это серенькое, мяукающее существо и выбросила в ещё не горящее окно. А затем... Часть потолка упала и она споткнулась. Чудом, не потеряв сознание, поднялась и побежала по направлению проёма через огромные языки пламени. Покрывало при падении съехало на левую сторону, а правая... пострадала...
- А этот гвоздик , с того пепелища. Я взяла его и воткнула в свою тросточку... У Алексея в глазах стояли слёзы.
- Милая ты моя!
Прошло семь лет. В домик на улице Пограничников каждый год приезжали трое. Муж с женой гуляли по галечному пляжу, соседствующему с песчаным, а сынок их Ванечка сидел за маленьким детским мольбертом, который ему смастерил Алексей и пытался рисовать свои " барашки 3 " и " барашки 4". Просто это жизнь.
А жизнь - по-гречески - Зоя!