Тёплая осень в Нью-Йорке,
Давняя тополиная лихорадка,
Уставшее солнце,роняет осколки,
Среди мирового,чужого порядка.
Третья персона,-нулевой километр,
Как сто первый на выселках дома,
От запретной черты всего один метр,
За лощиной где грезит солома.
Родина далеко,как вертикальный предел,
Не достучаться порой до небес,
Пух тополиный давно отлетел,
И бьётся в ознобе напудренный лес.
Девушка с длинной косой,
За тюльпанами в очередь встала,
Брызгает небо солёной росой,
На твёрдую поступь хромых пьедесталов.
Лето моё с одноклассницей,
Магия лунного света,
Губы черникой мажет проказница,
Последнюю радость бережёт сигарета.
Будь моей всего пять минут,
Я не принц,и не повеса,
Видишь остановки трамваи не ждут,
И пиво не пьёт на углу поэтесса.
Старый мир как последний рубеж,
Сто причин его ненавидеть,
Кофе чёрное,в кружечке беж,
Хочет просторы за небом увидеть.
Слышу я за своею спиной,
Чужую речь,как базар для предлога,
Может не станет,между Нью-Йорком и мной,
Небо в алмазах,над сонной дорогой.
Теперь в отдалении заветные думы,
Господь не терзает открытую плоть.
Сор из избы без шума и дыма,
Чтобы однажды эту осень смолоть.