Аз есмь богомаз. Почерневшие лики…
За ними – и слезы, и вера, и крики…
Не я своей кистью предерзко касаюсь,
Я, думаю, ангел, душою-то маюсь.
Прости ты их, Боже, не ведая сами,
Играют тут судьбами, жизнью, словами
И даже, представь, все мутят с небесами
И любят пословицу «сами с усами».
А как же тогда будут жить эти люди –
В грехе и в молитве, в смирении, в блуде…
Уже никогда не решить эти споры –
Грехов-то на сотню Содомов с Гоморрой.
Иконы молчат. Не даровано слово.
Слова появляются сами, и снова
Идет разговор молчаливый – не с Богом,
Пока что с душой перед дальней дорогой.
Я знаю все трещинки и полутени
На досках, написанных мною в смятенье,
Вдруг вижу, как лики насупили брови –
В избе этой кто-то запачкался кровью?
На ликах разгладились скорбь и морщины…
Здесь бабы здоровы и живы мужчины!
А если в глазах поселилась тревога,
То скоро беда, уповайте на Бога.
Моими иконами часто венчали,
Просили, прощались и просто прощали…
И только мой Спас не написан суровый,
Все жду я какого-то Главного слова.
Всеволожск, 9 августа, 18 года