Минуло двести с лишним зим холодных,
Со дня нотаций трудового Муравья,
Но Стрекоза и далее в делах амурных,
Порхает летом дальше без жилья.
Она в отменно ярком перламутре,
В безоблачности отведённых тёплых дней,
Порхает примою в театре,
В котором трудится горбатясь Муравей.
От эволюции земной сподобилось красотке,
Быть легкомысленной красавицей в чертах,
Доставшихся лишь редкостной кокотке,
С умением видеть мир в фасеточных глазах.
В них тридцать тысяч мелких глазок,
Обзор сканируют без преломлений круговой.
Весь спектр известных на планете красок,
Её процессор принимает мозговой.
В нём явно наши терабайты вариаций,
Куда и как, и вниз и вверх,
Проказница при этом- вершина анимаций-
С изяществом красивым совершает грех.
Невидимый таинственный компьютер,
Планирует полёт, как в формуле один.
То над водой она проносится, как скутер,
То реактивно вверх летит, как Аладдин.
Какое чудо в мире насекомых,
Полёт технически не повторим никем.
На лопастях всех полноприводных ведомых,
Летит она практичней всех систем.
А на лесной подстилке наш трудяга,
Снуёт без устали, иголки ворошит,
На самом деле этот бедолага,
Уж так не прост и лыком он не шит.
Вот где развитие достигло эпогеи-
В стоящем тереме под лаврами сосны.
Вот в этом доме- в правах урезанные геи,
Содержатся лишь только как рабы.
У каждого есть срок отмеренной по роли жизни,
Живут тут месяцы, а кто-то и года,
Но долгожителям нет пенсии для скуки-
С зари и до зари- тут вечная страда.
Разведчики по лесу в поисках добычи,
Шныряют незаметно день деньской,
И вот уже бежит к огромной дичи,
Отряд головорезов гиперзвуковой.
Здесь рабство процветает в чёрном теле,
Спецназ ведёт невольников домой,
Они размером для захватчиков- как дети,
Но тут никто не одержим слезой.
Строители латают в храме дыры,
А няньки бдят личинок в кладовой.
Какие им достанутся мундиры-
Лишь знает центр у Матки мозговой.
Сложнейший мозг у многоногой крохи,
Способен обучаться действиям других,
Без школьной бестолковой суматохи,
А лишь в процессе наблюдений всех своих.
Мораль известной старой басни,
Проходит нитью сквозь века,
Но Стрекоза всё крутит шашни,
Ей карой стала всё же красота...