Вот вспомнил случай десятилетней давности, который произошел в моей семье, и задумался о том, как же мы мало понимаем детскую душу.. Тогда мы со своим первым внуком – Камилем жили в Москве. Наверное, каждого из своих детей или внуков любишь какой-то особенной любовью, связанной с различными обстоятельствами твоей и их жизни. У меня, по крайней мере, это так. Камиль мой первый внук и носит он имя моего покойного отца. Наверное, ему перепало больше всех внимания с моей стороны. Помню, как с роддома его с мамой забрали к нам домой, чтобы первое время дочке удобнее было помогать – всё таки первенец. С моей стороны иногда эта помощь походила на диктат, поскольку в первые три месяца с внуком спал только я – боялся, что намаявшиеся и уставшие за день мама или бабушка, крепко заснув, ненароком задавят, заспят малыша (у меня чуткий сон). До года Камиль не доставлял больших хлопот, рос здоровым ребенком, но, однажды, отравился и врачи порекомендовали сделать ему капельницу, чтобы побыстрее восстановился. Поехали в детскую многопрофильную больницу. Там, на втором (или на третьем – не помню) этаже дочку с внуком повели на капельницу, а меня не пропустили, закрыв передо мной дверь в отделение. Минут через 5-10 я услышал детский плач и догадался, что это Камилёк плачет. Время шло, а плач не прекращался, а становился все более надрывным и душераздирающим. Я метался на лестничной площадке перед закрытой дверью, стучал, звал, чтобы кто-нибудь открыл дверь – бесполезно. Прошло часа два, наконец, плач затих. И, через час после этого, а может и больше внук с дочкой вышли из отделения. Камилёк был бледен и смотрел отрешенно. У него пропал голос … Совсем. Как объяснила дочка, то ли врач, то ли медсестра, или оба по очереди пытались ввести ему иглу в вены на теле, а он сопротивлялся и не давал сделать это, в итоге, удалось ввести только в вены на голове. Прошло несколько дней, пока к Камилю вернулся голос. Наверное,именно тогда впервые у него появился страх перед человеком, способным к насилию. После окончания первого класса родители Камиля забирали его в Махачкалу, но, по окончании третьего класса он вновь вернулся к нам. Учеба в столичной школе давалась ему не так легко, как в Махачкале – там он был круглым отличником. Но меня не столько это беспокоило, сколько его необщительность. У него не было друзей, как в Махачкале. Помню, еще в первом классе он дружил с одноклассником, жившим в соседнем доме – Андреем. Но это дружба закончилась, когда Андрея поймали на воровстве. До сих пор помню удивление и возмущение Камиля, когда он увидел собственный игрушечный пистолет, выпавший из кармана, стоящего на пороге, чтобы уйти Андрея. И его громкое и категоричное: «Деда, Андрей – вор!», и еще раз, показывая пальцем на Андрея: «Он- вор!!!» Меня также беспокоило отсутствие в нем свойственного дагестанским пацанам боевого задора, нагловатости что-ли,…короче, я боялся, что он вырастет маменькиным сынком, не приспособленным к нашей неспокойной жизни и людской агрессии. К тому же, видя, как он огибает идущего на встречу незнакомого прохожего, я вспоминал себя- как я, уже не ребёнок, а абитуриент, приехавший из маленького села, где все друг друга знают и живут, как в одной большой семье, сторонился в городе шумных сборищ и компаний, которые у меня вызывали то ли страх, то ли настороженность от ожидания какой-то агрессии с их стороны. Видимо, человеческой психике это свойственно в любом возрасте – создавать вокруг себя некий психологический щит, защищающий от неизвестного, чужого. За годы жизни в Москве много раз замечал, как взрослые люди, прекрасно говорящие на русском и даже на родине у себя – в Дагестане общающиеся на русском, приезжая в большой и чужой по сути город Москву в самых неудобных, с точки зрения реакции окружающих, местах- общественном транспорте, в офисе фирмы и т.д. , начинают разговаривать на своём родном. Первое время это удивляло меня, но со временем понял, что это момент психологического плана – родная речь для них как кокон, в котором они себя чувствуют более защищенными в чужом городе. Конечно, в каких -то случаях здесь сказывается и отсутствие культуры…
Случай, о котором я собирался рассказать ( Шахтамановы не умеют рассказывать, не отвлекаясь на частности :) ) произошел с Камилем после окончания 4 класса. Ближе к полудню они с бабулей вышли во двор, на детскую площадку, где , обычно, Камиль играл. Я был дома. Не прошло и получаса, как в подъезде раздался крик, вперемешку с плачем. Почуствовав неладное, я поспешил к двери – у порога стояла жена с внуком на руках. На её глазах Камиль, перепрыгивая на лесенке-перекладине с первой на четвертую ( на третью он уже научился), упал и подставленная правая рука сложилась надвое по часовой стрелке. Вызвали скорую и пока она ехала минут двадцать я держал Камиля на руках. Он был бледен, но молчал, не жаловался, не плакал… Только раз спросил, взглянув мне в глаза:
- Деда, а я умру?
На что я, видимо, от возбуждения, не задумываясь ответил:
- Конечно, умрешь, дедин… Лет через сто! – и нервно улыбнулся.
Пока ехали в детскую больницу и потом, пока врачи проводили обследование, Камиль был спокоен и ни на что не жаловался. Сказали номер палаты, где будет лежать Камиль, но он пока еще оставался на каталке, когда мне объяснили, что я дальше не имею права находиться в отделении. Я начал суетиться и нервничать – переживал как Камиль к этому отнесется и что-то объяснял медперсоналу про детскую психику. Камиль понял моё беспокойство и сказал:
-Деда, ты иди…я не боюсь.
И потом, пока лежал в больнице ни разу не пожаловался.
Это был первый раз, когда я понял, что мой внук взрослеет.
Второй раз я так подумал уже когда Камиль учился в десятом классе. Дочка с детьми – Камилем и Шамилем жили со мной, благо, что квартира большая и всем места хватает. Приближалось время ЕГЭ, и я забеспокоился, что Камиль, увлеченный друзьями, тренировками (каратэ) забросил учебу, поскольку не замечал никогда его за учебниками. Когда я ему высказал свое беспокойство, Камиль ответил, что занимается в своей комнате. Тем не менее я попросил его показать тетрадь по русскому. И прочитав последнее сочинение, написанное им, не нашел ни единой грамматической, пунктуационной или стилистической ошибки (конечно, в пределах моих знаний русского). И когда Камиль успешно сдал ЕГЭ я уже не был удивлён. Сейчас Камиль перешел на последний курс юридического факультета РУДН, учится хорошо, старается сам подрабатывать, чтобы меньше беспокоить родителей в материальном плане. На днях был его день рожденья, но мне показалось, что в его глазах была какая-то грусть. Хотя, что переживать…Когда, если не в его возрасте дерзать, радоваться,любить и грустить… Всё у него будет хорошо, ин ша Аллагь.