Сначала я думала, ты не оставишь печати.
Я думала, мы - как бумажные в пачке листы.
Но ты не листом оказался, а копотью, чадью,
Углем исчертил всю меня до сплошной густоты.
Да, ты рисовал, наслаждаясь бумажным простором,
Свободой, что хочешь, оставить на белом листе.
И мялся листок под твоим вдохновенным напором,
И рвался под грифельной страстью, и был мягкотел.
Тебе надоело - испортил в порыве бумагу.
Ее не расправить и дырки с нее не стереть.
И я оказалась в корзине, вся в пятнах и знаках,
Ненужный листок, на который не стоит смотреть.
И может, другой бы оставил на белом шедевры,
Рисунок лелея, убрал бы его под стекло.
Но больно коснуться рукой оголенного нерва.
Испорченный лист забывают - всего и делов.
А я все храню след твоих перепачканных пальцев,
Не в силах очистить себя, чтоб другой рисовал.
Я, может, готова была для тебя разорваться,
Но в месте разрыва остался бездонный провал.