Рвётся душа наизнанку,
От боли кричит.
Вылечить рану (ранку).
Где же врачи?
Дайте мне нашатырь
И лист подорожника!
Я у болезни в заложниках,
Кандалы на ногах из гирь.
Слышу кого-то в тумане
Голос стальной, как струна.
Я нахожу в кармане
Этого говоруна.
Он выпишет мне таблетки
С названием "Подхалим".
Сидя в огромной клетке,
На жёрдочке из ольхи.
Как львица бежит к детёнышу,
Я побегу на средней.
Склевав все таблетки по зёрнышку,
Но подавлюсь последней.
Буду хрипеть и кашлять
От слёз своих стану щуриться,
Я не чужой. Я ваш ведь!
А вы отвернёте щупальца...
Я побегу на голос
В тумане густом и белом.
Я потеряю гордость,
Обведённую светлым мелом.
Её убьют в переулке,
В тёмное время суток.
Когда она на прогулке,
Будет кормить рассудок.
А голос в тумане страшный,
Неживой и скорее злобный.
Я как послушный барашек,
Глупый и твердолобый.
Забуду свои таблетки
Всё станет мгновенно плохим!
Там мёртвые будут в клетке,
На жёрдочке из ольхи.
Голос в тумане хохочет
Обнажая больные зубы,
Голос в тумане хочет
Эти гнилые трупы.
Затянется вроде рана,
От подорожных листов.
Я достаю из кармана
Собственное лицо.
Оно ухмыляется гадко
Визжит, словно сломанный циркуль!
Гибелью от инфаркта
Заканчивается мой цикл.
А голос в тумане хохочет
И продолжает концерт,
Его непонятный почерк
Выписывает мне рецепт.
Таблетки, микстуры, лекарства,
Растирание и горчичники.
Божье, адское царство...
Здесь двоечники, там отличники?
Пятеркой закончу, двоечкой,
Всё это пустяк, штрихи...
Я просто усядусь на жёрдочку,
На жёрдочку из ольхи.
И голоса нет, и тумана,
И я растворился давно...
Такая вот странная драма,
Где зрителей нет никого...