Тулят мне скульпторы муз своих – прямо на взлётную полосу.
Мотивировочка – ту оцени, да эту обмой трактатом!
Ни много ни мало – молодость скормилась пегому псу.
Это вам не Сенцов – соломенная утрата.
Я вам преподносил свой мальчишечий овертайм
в ритм иннеарской физике – ядерной и цветочной –
только ж без комьев сброда, земля моя, процветай:
в клёцку собьются – маки оставят, а тюльпаны затопчут.
Задача этих товарищей – залихватски мешать,
под каждую смену власти амбивалентно подстраиваясь,
и ради мамы тише лабораторных мышат
держатся светлые головы – два инвентарных страуса.
Что значит «через три года»? График падения сил
внушительнее инфляции в самых бездарных странах!
Тут через месяц взорвётся немощный твой буксир –
особенно если с грехами простишься в воде из-под крана…
Или могли бы не состояться Зыкина, Збруев, Хиль
ввиду голодовки Стуса за независимость Нивок?
Сцена сейчас пуста. В глаза только гонят пыль –
а сами как дудлили, так и дудлят заокеанское пиво.
Пусть нарисуют – хотя бы словесно – троллейбусного жлоба
там, где политикой не отвлекают фонарики от свеченья,
стрекоз – от витражных плясок, солнышко – от герба…
Не знаю, все эти сказки про белых бычков зачем им.
Выдержит двадцать лет питания духом святым
докучливый персонаж на каждом идейном фланге –
будет крутить оленям взлохмаченные хвосты
и изучать расписание автобусов Лабытнанги.
…Моё становление стоило как чайник или утюг:
плацкартный вагон – пятнадцать да там на коньяк парторгу,
но страны-хранители мира – неумейкин этюд –
дышат гвоздичным эфиром и не живут подолгу.