(предыдущая глава из романа «Миледи и все, все, все»
«Атос, вы потерявший меру идол!»
http://www.stihi.ru/2018/08/12/2181)
…Подав себя вождём, чей дар знаком
умением нащупать в душах струны,
давал аудиенцию тайком
Атосу кардинал лишь накануне:
– …Дерзайте, не жалея ни о ком!
Предчувствия вас разве обманули?
Граф чуть не подавился пирогом:
– Храбры, как львы, выносливы, как мулы,
гвардейцы – сила! Я, как есть, удал!
Кому нам, монсеньор, нанесть удар
дозволено в ночи? Удар элиты!
Бойцы без самолюбия – реликты.
Рейд с риском – мушкетёру к месту дар!
– Какие силы в этих трубках скрыты?
Взгляните, оцените габариты…
…Петарды мне оставил государь.
Зажгу в честь вас, но вы меня не злите.
Я вам салютовать готов, как встарь,
когда ваш героизм меня достал,
а я при этом был бессильный зритель, –
Атоса озадачил кардинал. –
Поскольку ночью злы все паразиты,
вы – вновь телохранитель Афродиты.
Поскольку же заряд петарды мал,
вы с порохом в ночь роту проведите.
Заведомо готовя ордена,
роль проводницы дал я Афродите…
. . .
…Не скапливалась в небе в ливни кровь –
её вполне земные льют убийства…
…Кому доверить роль подрывников,
его преосвященство понял быстро…
…Ночь в небе раскидала звёздный лёд,
не грела и луна – клон солнца дальний.
В болоте отражался небосвод
с кровавою луной, вполне реальной…
…Кому в ночном болоте ясность вод
когда-то представлялась идеальной
для пешего прохода в час фатальный?!
Кулик болотный гать вам не навьёт.
А есть ли прецедент? Есть что-то вроде…
…Своим шагам вести непраздно счёт
способна Афродита даже против
закона тяготения. Прижмёт –
так сунешься и в топь, забыв про брод!
На сто шагов болота ставь по роте –
трясина примет всех и засосёт!
Призыв в лицо… и смерть – на обороте…
…Зрачки у странной леди на болоте
расширились, аж радужки закрыв!
Топь нипочём! Устойчив шаг для плоти,
ведь это переход, а не заплыв…
…Тряслись (а может быть, наоборот)
незримые затопленные тропы:
во тьме их домогается не сброд,
а лишь самоубийцы-филантропы.
Болотные лягушки усладят
не брезгающих топкою границей
носильщиков, сапёров и солдат,
бредущих осторожно вереницей.
Меня, пока зашла о топи речь,
ну, так и подмывает сердобольно
бедняг от всех невзгод предостеречь,
не надо в топь идти, мол, так проворно.
Бывает, что и мощный ветеран,
непревзойдённый лидер пешкодрала,
заслуживает прозвище Тиран
от собственных ходулей: не пора ли,
начать беречь себя к грядущей брани!
С мечтой побить по отдыху рекорд
всегда в пехоте каждый пешеход
имеет хоть какую-то возможность
привалом возродить былую мощность.
Болотной, самой жалкой из пехот,
присуща в этом противоположность.
При медленном движении вперёд,
в походе соблюдая осторожность,
прилечь какой захочет сумасброд!
В уловках сесть – безумна расторопность.
Пиявки – неприглядная подробность.
Сплошь неопределённость! Был бы брод
и меньше б комары желали плоти!..
Во тьме струхнуть уместно на болоте.
Выпь словно бы грозит: не лезь в наш дом!
В ответ ей что вы, парни, напоёте?
В полнеба тучи, видимо, с дождём.
Никто не обещал капканов плоти,
но дух воображенья-то на что!
О палубе мечтая (как на флоте),
пыхтело человек, примерно, сто.
На лье вокруг ни гатей, ни мостов.
А в честь дождей – повсюду полноводье.
А в честь невежд – тропа, как силикон.
Свернёшь – затянет враз и целиком,
будь ты босяк, иль ваше благородье.
Вот что-то в стороне сверкнуло, вроде.
Грохочет где-то. Неужели гром?..
Не дай Бог, врежут молнии по роте!
Есть брод, где вширь пройдут и всемером.
Есть топь, что крест поставит на походе.
Смерть ждёт засаде в при любой погоде.
Но кажется, что край к пути пригоден:
Тропу протопчет без раздумий слон.
Дневным пейзажем путник умилён,
а в ночь гулять с довольной рожей гордой
не станет, ибо страхом усмирён.
Топь – лоно, что затянет вместе с мордой.
Но мало ли мы знаем в мире лон!
Смерть рядом! Затаилась лишь в дремоте…
Ждать помощи – такое вечно в моде.
Тому примеров будет миллион.
В трясине вес – не в море галеон.
Друг не успел спросить: «Зачем зовёте», –
и был своим купаньем удивлён.
В тяжёлый час нуждаясь сам в заботе,
ты думал, что ослаб, а друг – силён
и выигрышно в действиях свободен.
Но Жизнь проводит свой аукцион…
Граф с воином по кличке Цицерон
ночной свой обсуждали моцион…
«Пред Богом дьявол слаб, как был слаб Один.
А нас пнёт Водяной: засранцы, вон!
Какой из двух немирных Франций он
сочувствует, пока мы колобродим?..
Полнейший нынче ждёт повстанцев шмон…
Сойди с коня. Не станет птицей он.
С комплекцией своею рослой, вроде,
боишься ты купальни пресноводной?! –
журил Атоса пеший Цицерон. –
Сказал ты, что для нас не вдруг сработан
совместный с мужичьём аттракцион?
Коль противопоставил чресла бёдрам,
Встань сам по пояс в чём нетрезво-рвотном:
болото, рвота – здешний рацион.
Болотный пантеон к нам весь зван – вот он»!..
Всё меньше места шуткам беззаботным:
«Поплыл не Водяной ли? Братцы, он!
Следит он за отрядом нашим сводным…
Простые башмаки прильнут к ботфортам.
Дворяне вперемешку с мужичьём»…
С комфортам не пройдёшь по этим водам,
пока себе не станешь антиподом.
Иль свыкнешься с болотным сам житьём.
Сверяясь с мелководьем, с узким бродом,
(где с помощью слеги, а где чутьём,
с обилием мурашек, а не с потом)
плелись вы, не испорчены нытьём.
Всё шло путём и вдруг – как страшный сон –
друг под воду ушёл (с концами, вроде).
Был слаб он в представлениях о броде,
в нырянии отстал от мастеров…
Допустим, что на дно пойти он против.
Допустим, лишь пойдёт. И выдаст рёв.
Одна из чьих-то личных катастроф?
Увы, нельзя кричать и жечь костров,
ведь вражеским дозорным не наврёте
вы про отлов русалок на болоте.
В болото булькнуть лучше ль, чем пасть в ров?
Ещё себя и кровью обольёте.
Неважно, дворянин иль беспороден,
могуч ли ты, как слон, иль нездоров –
нуди в беде не громче комаров.
В топь влезешь – закричишь при всём народе?
Ты гибнуть не намерен тоже, вроде,
однако наломал до холодов
(увы, затея с рейдом сдохла) дров.
Какой ты б ни был звучно большеротый,
утешит ли когда твой возглас вдов?!
Коль Жизнь – аукцион в похожем роде,
коль место потерять боишься в роте
ты больше, чем русалочьих хвостов –
тогда себе без крика, стонов, слов
защиту с другом сами и спроворьте
на том аукционе в новом лоте.
Коль путь ваш неоправданно рисков
и ваша жизнь в болоте на излёте,
могилы в иле будут без крестов.
Посредством заготовленных шестов
просторы бороздить по грудь в болоте –
всю психику встряхнёшь ты до основ,
придя к ненормативным оборотам,
в ночь облысев и став седобородым.
Ни теноров не слышно, ни басов.
Лишь шёпот не затронул тишь бойкотом.
Нельзя, когда рот каждый на засов,
ни бряцать, ни звенеть, ни в коем разе.
Чихни в ладонь и в обе – повтори.
На пять шагов минуту-полторы
потратишь наугад по топким грязям.
А тут ещё нежданные «дары»!
Порой ловимы слухом, а не глазом,
вдруг лопались, вздуваясь, «волдыри».
Хлопушки-поплавки – ключ к чьим проказам?
Мандраж пугливых – дань болотным газам…
…Старик и дама, как поводыри,
недолго в паре шли – расстались разом:
– Ты немощь прочь свою спровадил ли?
Ты – проводник в болоте непролазном,
путь должен прогрызать нам к новым базам.
Но чёрт тебя, беззубого дери!
– Как гном, я низковат. Недугом связан.
И немощью, сударыня, наказан.
Друг другу с вами как поводыри
не ровня мы. Тьма встала крепким стражем.
– Удрать, дед, ищешь хитрый повод – ври!
– Любуюсь вами. Всматриваюсь в лик…
Таких нимф ни из топей, ни из скважин
не взять! А я – болотный дед со стажем…
– Не вовремя занялся эпатажем,
со мною нарываясь на конфликт.
К наивным прибегая выкрутасам,
во мне не Белоснежку ль ищешь часом?..
(продолжение в http://www.stihi.ru/2018/08/17/6213)