Корабль висел над водой, он поднимался по облакам все выше и выше. Вряд ли поверил, если бы не увидел этого собственными глазами на мысе Печак Большого Соловецкого острова. Когда линия горизонта стала ясной и четкой, корабль снова коснулся воды. Зато потом, в двухстах метрах от берега, появились белухи, белые полярные киты. Так завершалось мое пребывание на Соловках. Я приехал туда сразу после посещения Валаама. Рюкзак, спальник и палатка на архипелаге – словно пропуск в новую жизнь. Так здесь делают многие, поэтому не стоит сравнивать Соловки с Валаамом. У них свои и совсем непохожие истории. На Соловки приезжают дети и ветераны войны, а барды устраивают свои фестивали. Здесь все еще стоят деревянные бараки Соловецкого лагеря особого назначения, в которых продолжают жить люди. Налетевший ветер поднимает пыль с разбитых колесами дорог поселка, а лесу, неожиданно обнаруживаешь столбы с ржавой колючей проволокой. В это время рядом с тобой кто-то всегда проходит по загадочным каменным лабиринтам и любуется красотами северной природы...
Наверное, Валаам дал мне сильный эмоциональный заряд, от чего все последующее время на Соловках было заполнено особой душевной радостью. Я им давно и многим обязан. Как всегда много ходил пешком по островам архипелага, снова принялся рисовать. Вспомнил, что когда-то, еще в школе писал акварелью. Решил попробовать на Соловках это опять. В тон моему настроению краски на бумаге тоже получились яркими, под стать стоявшей солнечной погоде. Жаль, что на сканированные рисунки потом не попали многие тонкие цвета.
Разве можно поймать ветер? С этим стоит согласиться. Действительно, здесь всегда много необычного. Однажды обратил внимание, что все дозорные башни оборонительных монастырских стен имеют свое лицо. Ночью, они и вовсе, начинали с тобой разговаривать.
Ты никогда не скажешь, какого цвета вода в Белом море. У нее он постоянно меняется, как у человеческих глаз. Вода видит берега и небо, проплывающие облака и принимает в себя все это. Можно просто смотреть на нее, ловить рыбу или умыться, вдыхая запахи моря в полосе отлива. Кажется, это древние философы говорили, что в одну воду нельзя войти дважды. Уже через мгновение она будет другой, успей нарисовать ее и тогда все останется. Другого способа у тебя нет.
Уже в первый день пребывания во мне проснулись запахи, восприятие цвета, все ощущения обострились и усилились необыкновенно, приближая к дикой природе. Когда-то, в лесах Карелии у меня появилась идея написать рассказ об уставшем от жизни художнике, превратившемся в лиса по имени Крестовый. Ценой своей жизни зверь вернул человеку возможность заниматься творчеством, обрести счастье. Здесь по-настоящему происходит соединение с окружающим миром. Если ты ищешь себе тишины и забвения, то непременно найдешь их здесь. Только не забудь на это время выключить свой мобильный телефон. Тогда ты услышишь голоса леса, а в густых зарослях среди ягод голубики обнаружишь паутину, увенчанную сверкающими каплями росы. Этот навеянный золотой сон потом нарушит далекий колокольный звон.
Вчера к отелю “Варяжский хутор” пришел самый настоящий огромный и могучий лось. Он равнодушно смотрел на восторженных людей, пытавшихся его фотографировать, а потом медленно ушел в лес, исполненным лосиного достоинства. В этом тоже можно было найти для себя какой-то особенный знак. Казалось, что они вместе с его подругой лосихой демонстрировали настоящую, скрытую от человеческих глаз жизнь архипелага.
За время пребывания на Соловках исходил так много дорог, что совсем разбил свои фирменные кроссовки. Когда я потом пришел на утреннюю службу в монастырский храм, то ступал по холодным плитам почти босыми ногами, словно блудный сын на картине великого голландского живописца. Мне было совершенно все равно, что думали обо мне люди в храме. Побуждаемый каким-то внутренним чувством, я опустился на колени, потом ощутил холод камня своими руками и лицом. Молитва пришла из самого сердца, словно запоздалое искреннее раскаяние во многих совершенных грехах, за которым всегда следовало облегчение, как после пролитых слез.
Впереди меня столь же усердно молился монастырский инок. Мне были хорошо видны его кроссовки 42 размера. Их подошвы выглядели почти новыми. Наверное, этому иноку уже ничего не нужно искать, он все нашел для себя в этих монастырских стенах. В моей мятущейся душе все еще не было покоя, но каждый должен пройти свой путь…
На фото - рисунок автора